Поднырнув под замашистый удар правой рукой, своим апперкотом бью прямо в самое уязвимое место укреплённой челюсти бугая двухметровой высоты — прямо под означенную челюсть. И поскольку именно там находится самое слабое место данного киберимпланта (он больше от прямых и боковых ударов защищает), мой кулак его проламывает и достает до нёба противника. Блин. Рука застряла.
Пока пытаюсь освободить руку, другой бугай набрасывается на меня (чем помогает освободить руку), валит на землю и пытается использовать свой куда больший вес, чтобы зафиксировать меня под собой и не дать места для маневра. Понимая, что, если окажусь прижатым его весом, я — труп, хватаю его за мизинец левой руки и изо всей силы выворачиваю в обратную сторону. Здоровяк заорал и схватился за больную руку здоровой в попытке поставить палец на место, а я использовал этот момент, чтобы схватить его за ногу с внутренней стороны и, используя её как рычаг, вытолкнуться из-под него прямо у него между ног. Затем, оказавшись позади него, я делаю широкий замах и изо всей силы бью его левым кулаком в район виска, чем оставляю там очень серьезную вмятину. Если до десяти минут он не попадет к риперу, то это труп. Конечно, с этой позиции было бы лучше ударить ногой, но про хрупкость нижних конечностей я помню, поэтому пришлось сделать не такой удобный, зато аналогичный по эффективности удар рукой. Опять пальцы дрожат. Снова чьи-то внутренности под изоляцию попали…
Шла уже двадцатая минута боя. За это время были три столкновения, типа «стенка на стенку», я лично убил или вырубил девятерых противников, минимум семеро образовавшихся и расформировавшихся, в результате предательства, команд, а также просто бесчисленное множество индивидуальных и групповых боев. Последние обычно означали что несколько слабых собирались вместе чтобы завалить кого-то посильнее.
И сейчас, нас осталось шестеро. И судя по тому, как они аккуратно начали окружать меня, мой рост перестал восприниматься окружающими, как слабость и они решили в первую очередь завалить меня. Ну удачи. Я уже достаточное время за ними наблюдал, чтобы выцепить все их слабости.
Спланировав следующий бой в ускоренном режиме, я вернулся к почти нормальному восприятию действительности и побежал к самому крайнему противнику справа. Еще один здоровяк под два метра, который любит первый удар наносить правой рукой. Но недавно он, упомянутой правой, блокировал удар ногой от другого здоровяка, поэтому сейчас она у него немного глючит.
При моем приближении, сей крепыш почти в точности повторил замашистый удар моего недавнего противника, но в этот раз я, вместо того чтобы поднырнуть под руку, в почти последний момент прыгаю, перехватывая её своей рукой и, придав себе таким образом ускорение, впечатываюсь одним из своих наколенников с титановыми вставками прямо ему в нос, который легко входит прямо внутрь черепной коробки. Все, этот труп.
Используя еще не упавший труп как опору, прыгаю на уже почти добравшегося до меня противника и, схватившись за его голову, раскручиваюсь вокруг него, как Земля вокруг своей оси, чем ломаю ему шейные позвонки. Далее, как только обретаю опору под ногами то, используя набранную инерцию, швыряю убитым только что противником (этот был не такой бугай) в сторону другого. Так, два трупа, одному требуется от пятнадцати до тридцати секунд чтобы прийти в себя, после того как в него запустили тело, у которого в полете голова отлетела, и еще двое налетают с двух сторон. Пока что все идет по плану (кроме головы, не рассчитывал, что она отвалится), значит идем дальше.
Беру низкий старт, незаметно при этом зачерпнув рукой горсть земли, бегу на встречу будущему инвалиду номер один. Будущий инвалид номер два, в это время почти достигает моей спины, но, когда он уже собирается меня схватить, я, не оборачиваясь, бросаю ему землю прямо в глаза, что заставляет его промазать, и немного отойти, пытаясь очистить свои органы зрения. В это время я достигаю номера первого и заранее делая замах сверху, заставляю его поднять руки в защитном жесте. Сам же я в это время резко бросаюсь щучкой вниз целясь локтем ему прямо в мужское достоинство. Раздаётся треск, который свидетельствует о том, что о дополнительной защите самого ценного сей бедолага не забыл, но поскольку вслед за треском звучит оглушительный фальцет, то защиты этой явно было недостаточно. Чтобы закончить мучения бедолаги (а еще спасти свои уши), удар вторым локтем в высок вскоре отправляет будущего кастрата в спасительное забвение.
К этому моменту, ко мне подбегает тот самый противник, в которого я давеча запустил трупом без головы. Четырнадцать секунд. Быстро он. Но, как и всех предыдущих, его слабость не была для меня секретом. Если предыдущие атаковали немедля, то этот подбегая к противнику всегда сначала встает в стойку. Непростительная привычка для неограниченного никакими правилами поединка.