В противном случае симптомы психоза будут расти и ширится. Основываясь на данных предоставленных мною исследований, если Мейн ничего не будет менять, то у него в запасе два, максимум три года, до полного съезда катушек. А если он еще и будет продолжать хромироваться в том же духе, то и того меньше.
Виктора наш здоровяк выслушал, покивал, а в конце даже поблагодарил за исправление неполадок с руками. А вот как только мы вышли, то начал заливать нам всем на тему: «Да что эти риперы вообще понимают! Да я! Да на войне! И не таким нас пугали и ничего! Жив и здравствую! А я так вообще! Море по колено, горы по ***» ну и всё в таком духе.
Мы тогда с Мейном знатно поругались. Снова. Нормальный же мужик, чего ж такой упертый то? Ничего слушать не хочет. Саша, которая вместе со мной и Ребеккой активно участвовала в процессе споров (Дорио, в какой-то момент самоустранилась на позицию «Мейн — мой мужчина, я его поддержу, чего бы он ни решил», а Пилар, вроде бы и был на нашей стороне, но вся его поддержка выражалась лишь кивками в подтверждение тех или иных высказываний), в какой-то момент в сердцах воскликнула, что если Мейн забьет на эту проблему, то она просто уйдет из команды, ибо помирать из-за его глупости не собирается. Мейн же, также на эмоциях, ответил, что пусть идет и помирает из-за собственной глупости! Поскольку в таком случае на следующий раз ни его, ни Сиддха не будет рядом, чтобы вытащить её задницу за мгновение от гибели! Затем Мейн осёкся и начал извинятся, но слова уже были сказаны. Саша еще несколько секунд сверлила его злым взглядом, в глубине которого была очень сильная обида, а затем развернулась и молча ушла. Мы с Ребеккой решили, что чем пытаться продолжать биться головой о стену упрямства Мейна, лучше мы пойдем и поддержим нашу подругу.
Тут следует сделать небольшое отступление.
В то время, когда я уже где-то дня два-три лежал инвалидом после спасения Саши из Биотехники, у всей нашей команды состоялся весьма занимательный разговор, общей темой которого было: «Саша, вот какого хрена там произошло⁈»
В ходе мягкого допроса, мы все узнали немного больше о судьбе нашей кибернеки. Оказывается, у неё есть старшая сестра и была мать (об отце ей только фамилия известна). И если сестра вполне успешно устроилась на работу в полицию и вовсю крутит шашни с кем-то из местных копов (кстати, почему сестру зовут Стелла Рамос, когда фамилия матери — Валиева, а отца — Яковлев, я так и не понял), то с матерью история куда как сложнее.
Во время войны в 70-ом её мама служила в каком-то секретном подразделении армии Милитеха. Не секретный агент, или что-то такое, но подписанные документы о неразглашении относительно деталей службы большего сказать не давали. По крайней мере маленькой дочери — точно. Да и старшая, судя по всему, знала не много больше.
После окончания войны и фактического поражения Милитеха (то есть НСША, да это все НСША, а не разборки Арасаки с Милитехом, точно-точно), Галина, мать Саши, оказалась одна в чужом городе, без средств к существованию и двумя несовершеннолетними девочками на руках. Но она не сдавалась. Несмотря на постоянные головные боли, что были последствием её службы в армии, она нашла работу официанткой в кафе и какое-то время они жили вполне сносно. Но головные боли все не проходили, и в какой-то момент она начала принимать обезболивающее. А несколько месяцев спустя, потеряв сознание во время рабочей смены, она так и не проснулась.
Когда Саша скачивала нужную нам информацию из Биотехники, в процессе ей случайно попалось на глаза название того самого обезболивающего, которое и принимала её мать в последние месяцы. И там, среди отчетов, она нашла информацию о том, что этот препарат имеет побочное действие в виде постепенной деградации нервных тканей головного мозга. Но поскольку препарат уже вышел на рынок, то отзывать его не стали, чтобы избежать убытков, которые в таком случае были бы весьма внушительны, даже по мерках корпорации типа Биотехника.
Почему Саша просто не скачала данные и не подождала пока окажется в безопасном месте, а начала пересылать их прямо оттуда, никто не спрашивал. И так понятно, что в тот момент она действовала на эмоциях и с установкой «сама сдохну, но Биотехнику на чистую воду выведу». Что, собственно, и происходило, пока не вмешался один в меру безумный парень с адреналиновой зависимостью (которой, у меня нет!) и склонностью к реализации планов, попахивающих откровенным суицидом. Ведь мог же попытаться до ави Биотехники допрыгнуть, держа Сашу одной рукой? Мог! Но не сделал. Ибо малейшая ошибка, или просто скользкая рука, — и Саша летит вниз, а я в бессилии смотрю на неё сверху, держась одной рукой за ави. Поэтому и выбрал более, как тогда казалось, безопасный вариант. И, в принципе, ни о чем не жалею.