Краем глаза Люси увидела, как призрак легким движением оторвал руль, а следом вырвал электронику. Теперь, фургон был не на ходу. Еще раз насмешливо хлопнув беловолосую по голове, Ужас Ночи вышел из машины и направился к припаркованной дальше Квадре.
За несколько секунд проделав ту же процедуру, он обернулся к девушке, в чьем поле зрения сейчас находился. В глазницах его маски костяного цвета, не было ничего. Только пустота, как у разложившихся мертвецов. И вдруг, словно еще не достаточно поиздевался, он начал медленно качать указательным пальцем в укоряющем жесте, а его голова следовала в обратном такте.
Закончив, призрак спокойно удалился. Прогулочным шагом.
Спустя минуту, Люси ощутила, как тело вновь ее слушалось, как и кибернетика.
— Мейн! Мейн, возвращайся! — Все еще испытывая настоящий мандраж, беловолосая буквально завопила в общий канал.
— Понял! Он рядом?! — Не собираясь стоять на месте после такого, лидер вместе с Дорио бросился к своим соратникам, задавая вопросы уже на бегу.
— Н-нет… уже ушел…
— Чего…
За пару минут добравшись до нетраннеров, Мейн и Дорио увидели, что никто не пострадал. Вернее, физически. Люси сидела на месте водителя, намертво вцепившись в руль, а во второй руки сжимала пистолет.
— Люси, ты как? — С искренним беспокойством, лидер подбежал к двери, которая ближе к девушке, быстро заметив, что вторая открыта.
— Этот… уебок…
Мелко подрагивая, беловолосая не могла успокоить сердцебиение, ведь рядом с ней будто прошла сама смерть. И похлопала по, мать ее, голове!
— Блять! — Испуганный вскрик Киви был прекрасно слышен из кузова. — Сука! Гнойный ты пидор!
Мгновенно переместившись к задним дверям, что так же были открыты, Мейн и Дорио увидели своего основного нетраннера. Она держалась за сердце, а ее грудь сильно вздымалась. Причиной был… сувенир от их цели. Свежеосвежованный череп без нижней челюсти — прямо как у самой девушки.
Она была в своей нетраннерском кресле, полностью погруженная в сеть, потому не заметила вторжения. И еще, потому что ей этого не позволили.
— Ебучий шутник! — В гневе, Киви сорвала череп, висевший на стальной нити, и швырнула его из фургона.
Однако, бросок был слабым — похоже сказалось состояние девушки — и тот не укатился далеко. Его движение окончилось в пяти метрах от пары наемников, и те смогли прочитать слово, выгравированное на лбу.
Так было написано… Уилсон.
— Какой еще нахер Уилсон, ебать твою мамашу?! — Все еще крича от злости и страха, Киви хотела начать ломать и крушить, но все оборудование в фургоне принадлежало ей и было очень дорогим.
Оценив ситуацию, Мейн мрачно посмеялся.
— Дамы… Нас поимели. Притом, как самых дешевых шлюх…
Глава 22
В полутемном помещении, находились мрачные люди, некогда жившие в Найт-Сити, но сменившие место обитания. То были бездомные, беспризорники и иные, кому не посчастливилось столкнуться со сборщиками, как их называли люди за дверями. Оные носили белые халаты или были облачены в высококлассное боевое обмундирование. Пленители и мучители, вот кем были эти люди.
Десяток обитателей этой камеры имел идентичную одежду — простые белые рубашки и штаны из синтетического хлопка. Но что их всех выделяло, разом объединяя, так это черная татуировка на боковой части шеи, чуть ниже уха. Цифра шесть, служившая идентификатором группы подопытных.
Самый старший из них, смуглый мужчина, на лице которого было множество шрамов, спокойно сидел рядом со стеной, наблюдая за товарищами по несчастью. В этой группе были в основном молодые люди до двадцати пяти лет. Самые здоровые и крепкие из всех обитателей улиц ночного города — наиболее перспективные образцы.
Мужчина внимательно следил за тем, как себя ведут собравшиеся, ведь в подобных условиях более чем вероятны вспышки агрессии или приступы депрессии. Однако, пока он не наблюдал никаких происшествий. Ежедневные изматывающие и мучительные эксперименты лишали сил, которых просто не оставалось.
Неожиданно распахнувшиеся двери показали двух солдат корпорации, что несли бессознательное тело. Это была девушка, с полностью обритой головой, как и каждого подопытного. Пусть она явно спала, но мускулы нередко сокращались, а лицо искажалось в болезненной гримасе.