У одной из палат, в которой вероятно и проживала женщина, стоял пожилой врач, держащий руки в карманах халата. Внимательно наблюдая за пациенткой, он не заметил приближения гостей, но стоило ему взглянуть на старинные механические часы, как он обернулся. Его губы показали легкую улыбку, когда он увидел очередное проявление пунктуальности этого юноши.
— Добрый день, молодой человек… юная леди. — Немного удивленный Эдвард смотрел на девушку, которая прибыла вместе с Артегой. — Эдвард Оук. Заведующий сей клиникой.
— Я Дженис Хьюз, приятно познакомиться… — Вежливо кивнув, девушка быстро отвлеклась от импозантного доктора с британскими корнями и приблизилась к прозрачной двери. — Так это твоя мама, Тега?
Осматривая женщину средних лет со спутанными золотистыми локонами, она отметила, что она будто сильно скучает. В данный момент, мама Артеги сидела на своей кровати, подогнув ноги под себя.
— Верно.
— …Она такая красавица… — Девушке даже стало интересно, как выглядел Артега до потери своего лица. Наверняка был настоящим красавцем. Впрочем, он и сейчас милашка. — Мистер Оук, ей становилось лучше?
— Сложно сказать. — Поравнявшись с Джен, психиатр отвечал ей. — Ее сознание все чаще проясняется даже без присутствия Артеги, но она все еще живет в своем выдуманном мире.
— Разве вы не проводите терапию?
— Разумеется, юная леди, но она очень нестабильна, потому используются самые мягкие меры. Никаких шокеров. — Черный врачебный юмор был встречен непонимающим и настороженным взглядом младшей Хьюз. — Кхм… Это шутка.
Стоящий позади юноша, более не стал слушать разговор, направившись к единственному оставшемуся родственнику. Открывшаяся дверь привлекла внимание женщины и та перевела пустой взгляд на вошедшего. Разительные метаморфозы, случившиеся следом, заставили Дженис расширить глаза.
— Сынок! — С искренней радостью, златовласая сорвалась с места, прыгнув в объятия сына.
— Здравствуй, мама… — Голос, что всегда обладал спокойной размеренностью, обрел теплые нотки, повторно удивив девушку, что смотрела на эту сцену. — …Ты хорошо себя чувствуешь?
— Ага! — С яркой улыбкой, она закивала головой, сразу увлекая юноша за собой.
Мать и ее дитя присели на кровати, и первая начала рассказывать о том, что она запомнила во время своего осознанного состояния. Со стороны сложно было подумать о ней, как о пациентке психической лечебницы. Она выглядела очень энергичной и веселой, словно мать, давно не видевшая сына. То с какой любовью эта женщина смотрела на Артегу, вызвало мрачные образы в памяти Дженис, но она быстро откинули их, ведь сейчас не время думать о себе.
— Так происходит каждый раз?
— В точности. Летиция всегда очень рада видеть сына. — Улыбаясь, говорил Эдвард.
— Так вот как ее зовут…
— А кем вы приходитесь Артеге? Его девушкой? — Мягкая улыбка приобрела намеки на лукавство.
— Нет, я его подруга. — Помотала головой Дженис.
— Он посвящал вас в подробности произошедшего?
— Почему вы спрашиваете? — Девушка не смогла понять причину расспросов, ведь Оук, как лечащий врач, должен был быть в курсе всех нюансов.
— Наш знакомый ограничился только общими сведениями, которые могут помочь в реабилитации, но знать картину целиком было бы предпочтительнее. — Пусть Оук мог настоять, но, во первых, юноша потерял сестру, а его мать была не в себе. Во вторых, он был крайне упрям. И, при этом, отлично умел аргументировать свою позицию — пожилой врач решил временно отложить этот вопрос, однако, тот был важен и забывать о нем никто не собирался.
— Скорее всего, я знаю немногим больше вашего… — Видя, что доктор желает услышать продолжение, Дженис не стала ничего скрывать.
А пока девушка общалась с врачом, Артега принялся приводить волосы своей матери в порядок. Как ни странно для женщины, но ее почти не волновал свой внешний вид, из-за чего она вечно пребывала с растрепанной прической. Мама с удовольствием устроилась на коленях Теги, после того, как тот достал расческу из тумбочки. Почти светясь, она чувствовала, как ее сын деликтно водит оной по спутанным локонам.
— Он сам… убил свою сестру? — Только услышав этот факт, врач преобразился. Обыденная расслабленность исчезла, уступив место профессиональной сосредоточенности. — Это меняет дело…