Потирая глаза кулаком, Ваня сел на кровати и осмотрелся. Мертвые квадраты света лежали на полу. На кухне под печью сверчок выводил свою бесконечную мелодию.
За окном плыла тихая лунная ночь.
Несколько минут Ваня сидел неподвижно. У него было такое чувство, будто он забыл что-то очень важное. "Ф-фу, черт! Да это же я вчера одну штукенцию придумал. Генка спал, а я мозгами шевелил, - оживился Ваня. - Елки зеленые, надо быстрей вставать!"
Он слез с кровати и начал расталкивать Гену. Тот недовольно забормотал и повернулся к нему спиной. Ваня наклонился к его уху:
- Подъем!
- Что? - мгновенно подхватился Гена. - А?
- Тс-с! - Ваня ладонью закрыл ему рот. - Одевайся, пойдем.
- Что, уже утро? Куда пойдем? Зачем?
- Тихо! - Ваня сердито ткнул кулаком Генке в бок. - Тебе говорят, значит, надо.
Гена часто заморгал, потер глаза рукой и, беспрестанно зевая во весь рот, нехотя начал одеваться. Взяв со стола очки, надел их и посмотрел на друга, ожидая его команды. Ваня показал на печь, на дверь и предостерегающе приложил палец к губам. Гена понимающе кивнул головой.
Осторожно ступая по скрипучим половицам, раз за разом оглядываясь на печь, где крепко спала утомившаяся за день бабушка, они тихонько выбрались из дома.
Ярко светила луна. От заостренных штакетин забора на землю падала зубчатая тень. Неподвижно стояли серебристые от лунного света яблони. Ослепительно сияли окна в доме соседа. Из его двора послышалось звяканье цепи - проснулась трусливая и потому уцелевшая собака. Она сипло опробовала голос и умолкла.
Ваня молча подался к сараю.
- Куда ты? - громким шепотом спросил Гена.
- Не кудакай, - рассердился Ваня. - Стой и молчи.
Гена видел, как он, нащупав за косяком ключ, отомкнул двери и юркнул в глубину сарая. Гена смачно зевнул и недовольно подумал, что до утра еще далеко. Зачем же тогда Ваня среди ночи поднял его? Не иначе как что-то придумал. Если так, пусть бы сразу сказал - что к чему. А то молчит, шмыгает носом да еще злится. А ты стой посреди двора, как дурак, и жди.
Тихо скрипнула дверь. Из сарая высунулась взлохмаченная голова Вани. Он поспешно замкнул замок, спрятал ключ на прежнее место. Гена заметил, что за пазухой у него что-то лежит. Вон как рубашка оттопыривается!
Ваня, как только подошел, полез за пазуху. Увидев в его руке обыкновенную бутылку, Гена разочарованно хмыкнул.
- Знаешь, что это? - таинственно прошептал Ваня.
- Чудо-юдо показал! - презрительно буркнул Гена. - Если нужны бутылки, приходи ко мне. Я тебе еще десять дам.
Ваня оглянулся на окна своего дома.
- Бутылка, бутылка... Балда! Это не бутылка, а граната. Такими бутылками красноармейцы танки поджигали. Как только она разобьется - сразу пламя как шухнет! Кроме шуток!
- Да ну-у? - удивился Гена. - Неужели о горючей смесью?
- А ты как думал! - Ваня спрятал бутылку за пазуху.
- Откуда она у тебя?
- Помнишь, я тебе рассказывал о красноармейцах, которых немцы убили в нашем саду? Гансы оружие забрали, а бутылку не заметили. Она в борозде лежала. Так я ее взял и спрятал.
- А что мы с ней будем делать? - забеспокоился Гена. - Куда с ней?
- Слушай сюда. Ты видел вчера на Советской колонну бензозаправщиков, когда мы шли домой после того... как Володю Виноградова?..
- Туда пойдем?
- Ну!
- На патрулей нарваться?
- Чихали мы на них. Мы огородами проскочим.
- Как себе хочешь. Смотри сам.
- Дрейфишь?
- Нет. Я с тобой...
- Тогда пошли...
Они перелезли через ограду из жердей и по борозде направились к соседней улице. За ними по чахлой картофельной ботве ползли короткие тени.
Луна лила свой свет ровно и ярко. Изредка едва уловимо повевал ветерок, и тогда все вокруг словно оживало, таинственно шевелилось.
- Светло, хоть книжку читай, - прошептал Гена.
Ваня не ответил. Мысленно он уже подкрадывался к автоколонне. Какая там охрана? Как незаметно подобраться к машинам? Чертова луна! Хоть бы облачке наползло!
Напрямик через сады и огороды пересекли один переулок, второй. Подошли к забору, припали к щелям. Улица пуста. Ни звука. Ваня отодвинул широкую доску, когда-то оторванную им снизу, пролез в дыру. Прижался спиной к забору, подождал, когда пролезет Гена. Задвинул доску на место и молча толкнул друга локтем. Они перебежали улицу и, держась в тени, двинулись дальше, чутко прислушиваясь к каждому ночному звуку.
Минули несколько переулков, вышли на Советскую. Внезапно Ваня резко остановился, махнул Генке рукой и мгновенно присел у низенького забора, над которым свисали едва ли не до земли густые ветви боярышника.
Послышались приглушенные шаги, тихий говор. Сдерживая рвущееся дыхание, Гена прижался к забору.
Из-за угла улицы вышли три немца. В лунном свете тускло блестели их автоматы, вспыхивали бляхи на груди.
Солдаты шли по освещенной стороне улицы и вполголоса обменивались короткими фразами. Напротив Вани и Гены они вдруг остановились. В руках у одного из них вспыхнул огонек зажигалки. Немцы прикурили и прошли мимо.
- Фельджандармерия, - едва слышно прошептал Ваня. - Чуть не влипли.
- Далеко еще? - одними губами спросил его Гена.
- Уже совсем близко.
Ваня потуже затянул ремешок на штанах, пощупал бутылку за пазухой и, кивнув другу, пригнувшись, побежал вдоль заборчика.
Машины стояли на освещенной стороне улицы. Возле них взад-вперед медленно прохаживались часовые. Прячась за кустами сирени, которая росла на улице возле забора, Ваня несколько минут наблюдал за ними.
- Десять машин, - жарко дохнул ему в ухо Гека. - А как мы к ним подберемся? Может, давай подкрадемся тихонько и...
- А бутылку как? Кидать через всю улицу?
- Ну. Разве не добросишь? Тогда давай я.
- Да нет. - Ваня почесал нос. - Мы вот что сделаем. Переберемся на ту сторону улицы и оттуда подкрадемся. Только смотри, чтоб ни звука!
Обходя вишни и ломкие кусты малины, они осторожно подошли к каменному зданию, за которым улица делала поворот направо. Отсюда автоколонны не было видно. Выждав, стремглав перебежали улицу и через маленькую калитку вошли в пустой двор полуразрушенного дома. Минули сад, перелезли один забор, второй и очутились в саду. Пересекли его и уперлись в глухой, как стена, забор, выходивший на улицу.
Затаив дыхание, Ваня приник к щели. Машины стояли рядом. Часовой, тихонько насвистывая, медленно брел в конец колонны. Второй шел ему навстречу. Они остановились, что-то сказали друг другу и покатились со смеху.
- Давай! - прошептал Гена.
Ваня мгновенно вскарабкался на забор, ухватился левой рукой за сук яблони, торчащий над головой.
Часовые, похлопав друг друга по плечам, разошлись.
Ваня выхватил из-за пазухи бутылку и со всей силы швырнул в круглый бок цистерны ближней машины. Уже на земле увидел, как полыхнуло над забором оранжевое пламя. В тот же миг испуганно закричали часовые, загремели выстрелы.
- Ванька, бегом! - рванул его за рукав Гена.
Ваня подхватился с земли и ринулся вслед за другом,
3
Утро было тихое и ясное. Николай Яковлевич и Андрей Рогуля шли молча. Нагибин ругал себя за непростительное легкомыслие. Он, коммунист, оставленный для подпольной работы в городе, вдруг согласился на такое авантюристическое предложение этого зеленого юнца. Прекрасно же знает, чем может кончиться рискованная операция, и все же идет. За такое донкихотство явно не похвалят товарищи. Скажут, совсем впал в детство человек.
Николай Яковлевич сердито хмыкнул и ускорил шаг.
Повернули к Двине. Низко над водой стлался туман. Вдали, где темнели Двинские кручи, несмело отрывалось от земли солнце.
В это самое время Ваня и Гена возвращались домой, после того как подожгли машину на Советской. Три часа просидели в развалинах, ожидая, когда рассветет, так как боялись попасть в облаву. Сейчас они шли вдоль Двины. Вдруг Ваня заметил, что к переправе спускаются два человека. Одного из них он узнал. Цапля! Другой, в черной кепке, надвинутой на глаза, был незнаком. "Не зря Цапля с этим усатым дядькой поднялся в такую рань. Что-то здесь будет. Надо проследить. Иначе к Цапле не подступишься, - подумал Ваня. Прослежу и - если что - припру его. Не отвертится".