Нет! Он не он будет, если не узнает, что ей нужно! И почему она его так зацепила!
Подпрыгнув, он заглянул во двор. Посыпанная гравием дорожка вела прямиком к двухэтажному дому с пристроенной к нему верандой. Вокруг дома росли цветущие деревья и радовали глаз красиво разбитые клумбы.
– Молодой человек, если желаете зайти к нам в гости, не обязательно делать это через ограду. – Раздавшийся рядом усталый голос заставил Федора похолодеть и чуть ли не рухнуть к ногам стоявшего у ворот председателя Русальчикова. Тот прищурился, цепко оглядел гостя и улыбнулся: – А я вас знаю. Вы, кажется, один из тех молодых ребят, что приехали снимать наш монастырь?
– Ага… – только и смог выдавить Федор.
– А что ко мне пожаловали? – Председатель побуравил его взглядом и помрачнел. – Что-то серьезное? Я могу вам помочь? Зайдете?
Федор кивнул, но тут же покачал головой:
– Нет. Я… Я хотел, чтобы ваша дочь согласилась рассказать завтра на съемках о ваших предках. Ведь генерал Русалов вам кем-то приходится?
– Моя дочь? – Председатель и вовсе стал мрачнее тучи. – Вы извините, но я никогда не подпущу Аленушку к монастырю. Это… это опасное место. Старое здание… вы понимаете? Поэтому… нет. Но спасибо за предложение.
Ага. А папа-то не в курсе, где любит проводить время его дочь… Ладно, не будем выдавать девушку.
– Вы только передайте ей то, что я вам сказал. – Федор уже окончательно успокоился и даже улыбнулся. – А вы действительно приходитесь родней генералу?
Русальчиков, понимая, что так просто от этого московского щеголя не избавиться, натянуто улыбнулся и сложил руки на груди:
– Да. Самой прямой.
– А отчего изменили фамилию? – Понимая, что председатель уже почти сдался, Федя продолжил допрос.
Тот пожал плечами:
– Не я. Мой дед. Время, знаете ли, тогда было тревожное. За такое родство могли и расстрелять…
– Ясно… А может, вы сами завтра расскажете вашу родословную?
– Я, молодой человек, знаете ли, не пес. А что касается семейной истории… может, и расскажу. Как-нибудь потом. Вы, кстати, к нам надолго?
Федор смутился, но в ошибке признаваться не стал. Выбрал хамоватый тон, ведь всем известно, что лучшая защита – это нападение:
– Да как получится, папаша. Управимся за неделю, значит, быстрее уедем. Что в ваших трущобах делать?
– И я так думаю. А сейчас позвольте пройти. Устал, знаете ли… – Русальчиков нажал на потайной рычаг и, отодвинув плечом Федора, скрылся за приоткрывшейся дверью.
Федор сжал кулаки, едва удержавшись от желания побиться головой о железные ворота. Как можно было так все бездарно испортить?
А может, еще не поздно извиниться?
Подпрыгнув, он повис на воротах, подтянулся и снова заглянул во двор. Русальчикова во дворе уже не было, зато на веранде он увидел Лену. Она стояла и смотрела прямо на него.
А он…
А он ведет себя, как обезьяна!
Федор в растерянности повисел еще немного, играя с девушкой в гляделки, и спрыгнул, ругая себя последними словами.
Дурак! Идиот! Обезьяна и есть! И что теперь? Хотел все узнать – не смог. Хотя она бы и не ответила! Или ответила бы?
Им бы наедине увидеться. Чтобы ни Макс не мешался, ни папаша ее…
И участковый тоже зачем-то врет. Знает, где она была, и покрывает ее. А может, и вправду между ними что-то есть?
От таких мыслей тут же сжались кулаки, и злость плеснула в сердце.
Федор еще раз посмотрел на видневшуюся из-за забора крышу и направился к пивнушке, гоня прочь такие мысли. Особенно ту, что не давала ему быть тем, кем он привык быть: человеком без мечты, без будущего. Да чего там – он даже влюблен ни разу не был за все свои двадцать шесть лет. Он даже не знает, что это! Может, поэтому он так запал на эту… Машу… Лену? Потому, что она ему невероятно нравится…
Стоп. А действительно, почему он решил, что ее зовут Маша? Да он и не решал вовсе. Парни сказали.
Кстати… а не навестить ли ему Татьяну, чей адрес дал участковый? Может, он еще что-нибудь узнает? К тому же до танцев время есть. Если, конечно, Лена послушает его и придет…
Глава 5
Дверь открыла сморщенная бабка, долго пыталась понять, кто он и что ему нужно, подставляя к уху ладонь, пока ее не сменила дородная женщина.