Это серьезные вопросы, решение которых вводит разум в опасные дебри. Поэтому позвольте мне рассказать вам одну конфиденциальную историю об этом предмете, которую я извлек из старого пыльного манускрипта, забытого в углу библиотеки. Можете принять это за выдумку или правду, как желаете; это не важно, если ваше любопытство будет удовлетворено.
Теперь перенесемся воображением на три тысячи миль отсюда, в середину удивительной и грандиозной цивилизации Египта, которую археологи с каждым днем все полнее открывают нашему веку.
Давайте войдем в один из тех городов, в сравнении с которыми Париж будет всего лишь районом, проходя через оборонительные сооружения, охраняемые хорошо экипированным отрядом солдат, и смешаемся с обитателями, которые столь же многочисленны и суетливы, как и в наших крупнейших городах.
С одной стороны возвышаются до огромной высоты потрясающие памятники необычной архитектуры; террасы богатых домов обозначают первые ступени гигантской лестницы, образованной дворцами и храмами и завершающейся тихой резиденцией верховного главы Империи.
Великие города всюду укреплены; Нил укрощен плотинами; многочисленные резервуары готовы принять его избыточную воду и тем самым преобразовать ужасные наводнения в благотворную ирригацию.
Все это включало науку и ученых, но где они?
В эту эпоху наука и религия были смешаны в одном учении, и все ученые, инженеры, врачи, архитекторы, лучшие чиновники, писцы и т. д. назывались жрецами или посвященными. Мы не должны путать жреца древности с этим словом в современном значении, иначе впадем в массу ошибок, как те, кто полагают, что Египет был подвержен клерикальной деспотии в ее наихудшей форме.
Обучение любого рода давалось в храме в разных степенях, по методам, в совершенстве установленным, и которым в эту эпоху подражали во всех странах мира.
Высшее образование, которое люди могли приобрести, давалось в великом храме Египта, и именно там великие реформаторы будущего завершили свое образование – Орфей, Ликург, Пифагор и Моисей среди многих других.
Астрономия была в те годы одной из наук, которая стала объектом постоянного исследования. Теперь мы знаем через Пифагора, который увековечил знания мудрецов Египта, что они были знакомы с движением Земли вокруг Солнца, так же, как и с положением последнего по отношению к его планетам-спутникам. Многие мифы связаны с этими тайнами, и мудрецы эпохи, т. е. жрецы, учили астрономии своих учеников при помощи маленьких карт, которые означали месяцы, времена года, знаки зодиака, планеты, Солнце и т. д. Таким способом они запечатлевали в воображении студентов данные, которые позже те находили в природе.
Последовало время, когда Египет, более не способный бороться с захватчиками, подготовился погибнуть с достоинством. И египетские ученые (по крайней мере, как утверждает мой таинственный информант) устроили великую ассамблею, чтобы принять меры для сохранения от разрушения знания, которое до последнего времени доверялось людям, достойным принять его.
Сначала они решили было доверить свои тайны людям, тайно выбранным самими посвященными, которые должны были бы передавать их из поколения в поколение. Но один жрец, заметивший, что добродетель – самая хрупкая вещь, и ее труднее всего найти, во всех событиях нашей жизни она непостоянна и предложил доверить научные знания пороку.
Последний, сказал он, никогда полностью не исчезнет, и мы можем быть уверены в длительном и продолжающемся сохранении наших идей через него.
Это мнение было, очевидно, принято, и как порок была выбрана игра. На маленьких пластинках выгравировали тайные изображения, которые прежде обучали самым важным научным секретам, и с тех пор игроки передают это Таро от поколения к поколению гораздо лучше, чем могут это сделать самые добродетельные люди на земле.
Таков рассказ или история, которую поведал мне этот старинный манускрипт о происхождении и отце наших главных игр, и я рад, что это дает мне аргумент обеспечить мою, возможно, парадоксальную уверенность о едином источнике их происхождения.
Глава ХХII
Достигнув конца нашего путешествия, мы должны бросить беглый взгляд на дорогу, которой следовали, чтобы дать некоторый отчет о масштабе нашей работы.
Видя, что материалистическая наука отступила вопреки отчаянным усилиям ее адептов под непреодолимым натиском новой эры, неспособность чисто аналитических методов оказала на нас давление, и мы пришли к поиску возможной основы синтеза, который с каждым днем представляется все более необходимым.