— Ух ты, здорово, — улыбался Рэй. — Спроси этого парня, куда нам багаж забросить.
Парень, о котором он говорил, молча направлялся к нам. Это был сержант, в белом шлеме и ярких нарукавных повязках. Но мы уже не были новобранцами и бояться нам было нечего.
— Скажите, сержант, — обратился я к нему приветливым тоном, — а куда бы нам багаж забросить?
— Багаж? — он дернулся от гражданского слова. И я и Рэй были в штатском.
— Ну да. Нам надо доложиться до пяти, и надо где-то в форму переодеться.
— Вы кандидаты? — он спросил это негромким, мягким тоном, с тем плохо скрытым презрением, которое я так часто видел в ходе начальной подготовки.
— Ага, — кивнул я, подтянувшись.
— Так хули вы тут раскатываете в гражданском?! Вы что, туристы?
— Никак не…
— Машину поставили на ту стоянку! Живо! Сами с багажом сюда! Бегом! Пшли!
— Есть, сержант, — ответил я автоматически. Я сдал назад, а сержант глядел на нас бешеным взглядом, стиснув кулаки на бедрах.
— Развернись, — сказал Рэй.
— Некогда. — Я провел машину задним ходом всю дорогу до стоянки.
— Ох, блин, — сказал Рэй. — Похоже, это будет не пикник.
Никто из нас не подозревал, что в армии учат водить вертолеты точно таким же манером, как ходить строем и стрелять. Но так оно и было. 120 кандидатов нашего класса назывались «уоррент-кандидаты». Уоррент-офицер специализируется в какой-то особенной профессии. Среди многих других бывают уорренты-электронщики, уорренты-снабженцы и уорренты-пилоты. Звания уоррентов — первый уоррент-офицер, второй чиф-уоррент, третий чиф-уоррент и четвертый чиф-уоррент соответствуют второму лейтенанту, первому лейтенанту, капитану и майору, причем уоррент-офицеры получают те же привилегии и почти ту же зарплату, что и настоящие офицеры.
Когда я впервые услышал о программе подготовки авиаторов-уоррентов, я был гражданским и меня мало волновало, что означает звание. Все, что я знал — они летали. Обучение летному делу занимало девять месяцев. Оно начиналось с месяца предполетной подготовки и четырех месяцев начальной летной в Форт-Уолтерс, за которыми следовали еще четыре месяца дальнейшей летной подготовки в Форт-Ракер, в штате Алабама. Предполетное обучение — это был период непрерывных унижений, его целью было отсеять тех, кто лишен задатков лидера. Если вы выдерживали такой прием, вас действительно начинали учить летать. А потом пытались вышвырнуть за ошибки или за медленное освоение летного дела, и это не считая обычной ругани, сопровождавшей всю программу подготовки уоррент-офицера. Предполетники передвигались только бегом, в столовой сидели на краешках стульев, драили полы до блеска и обязаны были по-уставному вешать одежду в своих шкафах. Нам позволяли покинуть базу только на два часа, в воскресенье, чтобы сходить в церковь. В общем, тот же бред, что и в ходе начальной подготовки, только еще хуже.
Сержанты назначали нас на разные должности в курсантской роте: командиры отделений, командиры взводов, первый сержант, взводные сержанты и так далее. Один из нас должен был стать командиром курсантской роты. Мы должны были занимать эти посты в течение недели, а инструкторы пытались довести нас до безумия и оценивали наши реакции. К несчастью, я оказался первым командиром курсантской роты.
Среди нас были и старослужащие, которые пошли учиться летать. Остальные, как я и Рэй, так и пришли прямо с гражданки. И если по-честному, то Богу следовало поставить командиром роты парня поопытней. Но Бог, в лице сержанта Уэйна Мэлоуна, редко когда поступал по-честному. Моей первой официальной задачей, как командира роты, было провести роту в столовую, за четыре дома отсюда. Дело нехитрое. Смирно. Налево. Шагом марш. Стой. Пищу принять. Но сержант Мэлоун, его приятели и начальник класса создали препятствие. Они стояли прямо передо мной и орали на меня, а я пытался построить роту по стойке «смирно».
— Ну так что, кандидат? Идете в столовую, или нет? — рявкнул начальник класса, нос которого почти касался моего.