Безжизненное лицо Марии дрогнуло, а побелевшие губы издали едва слышимый шёпот:
— Вода…отравлена…
Глаза Марии закрылись. Руки безвольно повисли. Обняв её голову, Анна рыдала. В комнату начали вбегать слуги…
Глава 66
Схватка
Брат Калистор встретил Таньги на старом месте у берега Сены. К его удивлению, Таньги пришёл не один. С ним пришёл ещё один человек с ног до головы закутанный в чёрную одежду. Как ни старался брат Калистор рассмотреть его лицо, но так и не смог. Немного позже сюда же, к неудовольствию монаха, пришли ещё два вооружённых до зубов человека. Таньги провёл с ним короткую беседу:
— Монастырь окружён? — спросил у одного из них Таньги.
— Да! — ответил тот.
— После того как процессия с его величеством войдёт в монастырь, никто не должен войти или выйти оттуда. И будьте готовы двинуться внутрь, как только настанет такая необходимость.
— А как мы узнаем?
— Вот этот человек передаст вам послание! — Таньги показал рукой на брата Калистора. Тот весь съёжился, когда в него упёрлись два жёстких взгляда. Но сразу стало легче, ибо эти страшные люди ушли. Монах проводил их уход опасливым взглядом, а потом осторожно поинтересовался у Таньги по поводу личности его спутника.
— Несчастный грешник, нуждающийся в утешении. Он пойдёт с нами. А это вам награда от короля за верную службу, — Таньги вытащил тощий на вид кошелёк и передал его монаху. Тот быстренько запрятал его в надёжное место под рясой и с неудовольствием проронил:
— Такой же скряга,…даже смерть его не исправит, прости меня господи, — монах поспешно перекрестился. — Как вы могли служить такому недостойному человеку, уважаемый брат?
— Я сам себя спрашивал не раз и увы…не находил ответа, — по непонятной для монаха причине, Таньги бросил насмешливый взгляд в сторону своего спутника.
— Недостойный король. Ему одна дорога — в ад. Совершил столько мерзостей, а сейчас пытается замолить грехи. Кто их отпустит этому чудовищу? Разве такой же негодяй, как и он сам.
Над ухом Таньги раздалось яростное шипенье:
— Закрой рот этому мерзкому монаху, пока я не потерял последние остатки своего терпенья!
Но Таньги не пришлось ничего делать, ибо в это мгновенье раздался голос брата Калистора. Он со всей серьёзностью предостерёг своих спутников, чтобы они сохраняли полное молчание. Убедившись в том, что его слова поняты, он с удивительным для такого грузного тела проворством, поспешил в направление монастыря. Уже по известному пути он провёл их через подземный ход в тот самый коридор, где оставил в прошлый раз Таньги. Но на этот раз Таньги не позволил ему уйти. Он приказал монаху ждать и сделал это таким голосом, что тот и не подумал ослушаться. Сам же Таньги крадучись двинулся в сторону известного ему балкона. При этом он сделал выразительный жест рукой в сторону своего спутника. Тот бесшумно последовал за ним. Они остановились в непосредственной близости от балкона. Таньги опасался идти дальше. Откуда-то снизу доносились голоса. Видимо, там уже находились люди. Таньги прижался спиной к стене, всем своим видом показывая, что следует ждать. Рядом с ним снова раздался тот же голос:
— Откуда ты знаешь, что всё произойдёт именно здесь?
— Брат Калиостро сказал! — так же тихо ответил Таньги.
— Когда всё закончится, я велю поджарить на углях этого жирного монаха!
— Только ему этого не говори, иначе он умрёт прежде, чем ты успеешь осуществить своё намерение!
На этом разговор прервался. Снизу послышался вполне отчётливый шум. И он становился всё явственней. Видимо, началось какое-то действие. Затем шум стих. Воцарилось короткое молчание, а после него оба расслышали голос, в котором явственно различалась насмешка:
— Не стоило сюда приезжать, монсеньор!
Голос, несомненно, принадлежал Дофину. Таньги по лицу короля понял, что тот узнал кому принадлежит этот голос, как и второй, который прозвучал вслед за первым:
— Я не понимаю слов вашего высочества! Король мой сюзерен и мой кузен. Я обязан был приехать, дабы проводить его в последний путь.
— Не стоит притворяться, монсеньор! — раздался голос Дофина. — Мы здесь одни. Король настолько плох, что уже ничего не услышит. Поведайте мне истинную причину вашего появления.
— Я бы попросил ваше высочество избавить меня от ваших подозрений, равно как и от этого недопустимого тона, который вы позволяете по отношению ко мне. Я ничем не заслужил такого отношения к себе.
— А как же бумага, герцог?
— Какая бумага?
Таньги легонько толкнул в бок…короля, но тот и без того весь превратился в слух. Тем временем вновь раздался голос Дофина: