То ли ночь, то ли раннее утро... Я в состоянии полушока, полуозноба и полушага за черту, мне даже чужой стеб уверенного в себе победителя кажется логичным и приемлемым. Спрыгнуть с пятого этажа? Подписать это кровью? Согласиться на все сразу, заручившись поддержкой ненормальной уверенности - «перевоспитаю»?..
Возбуждение усиливается - эти мысли совсем не отвлекают... они рисуются жаркой прелюдией для исхода этой эйфории в свихнувшемся воображении! Строчки, почти незаметные в сгустившемся мраке пляшут перед глазами ритуальный танец, но я готова поклясться, что они ожили в памяти под прессом накативших воспоминаний! От тех, что могли рассмешить, до откровенно шокирующих - они потом оказались самыми безобидными. Я даже не помнила некоторые из них - на бумаге они показались мне недостойными внимания, а на практике стоили потери собственного «я». Если б еще это могло меня успокоить! Нет, куда там - ассоциативный ряд вливался в кровь, делая ее еще горячее, разгоняя до сверхзвуковой скорости.
«Каждый раз, когда твой хозяин входит в комнату, ты должна ожидать его на коленях, если не было иного распоряжения. Ты должна научиться принимать коленопреклоненную позу с изяществом и грацией, чтобы радовать его глаз!»
«Ты должна благодарить Хозяина за каждый удар, нанесенный тебе, и сдерживать крики, если не было иного распоряжения!»
Твою мать, что происходит? Я не знаю природу этой аритмии, похожей на развороты эндорфиновой спирали, я не могу ничего сделать с этим жаром взбесившейся плоти. Едва не разрываю шелк рубашки, не думая ни о чем, - на пол, на холодную плитку. Ледяной душ до тех пор, пока не кончится этот кошмар, это гребаное наваждение! Кажется, один раз мне уже помогло?..
Я не успеваю переключить регулятор с теплой воды на холодную, автоматически делаю это только до половины - неподвластная разуму и логике сила вжимает меня в стену, не только поспешно развернутыми ладонями, всем телом, до тесного соприкосновения с холодной поверхностью кафеля - его не успела нагреть вода. Скольжу ногтями по бездушному глянцу, к новому залпу неуемной одержимости от шейных позвонков до обнаженных пяток, неподконтрольному желанию потереться о стену. Если я прикоснусь к себе там, кончу в тот же момент...
Я не могу сделать этого... Мои руки, кажется, зафиксированы стальным захватом чуть выше уровня плеч, и я с потрясающей ясностью понимаю, кто именно их незримо удерживает в таком положении. Я могла выстроить в своем воображении какие угодно защитные стены, силовое поле своей воли и отрицания, но так беспечно игнорировала барьер чувственности, которая сдалась без боя, если не заключила договор с моим агрессором за моей же спиной!
Тело обжигает не холодом, нет, по каждой клетке разливается жар самого беспощадного и непобедимого желания, и мне не нужно призывать на помощь логику, чтобы понять, откуда оно взялось. Все просто. У моего бешеного вожделения - его глаза, его железная воля и неистребимый диктат. Да как я могла подумать, что смогу от этого убежать? Я не смогла этому воспротивиться, когда была полна сил и готова драться до крови за свои взгляды и убеждения, что говорить о том, что происходит сейчас, когда ослаблены все мои системы, и я совсем не хочу драться? Мне бы вспомнить о своем настрое, написать слово «нет», а я лишь улыбаюсь в холодный кафель, рисуя пентаграммы своего безумия на конденсате матовой темной плитки. Мои соски - идеальная кисть одержимого всеми демонами сладострастия художника, я не перестану рисовать абстрактные картины до тех пор, пока сладкие и такие желанные спирали развязки не унесут меня к небесам...или в глубины ада, на что мне сейчас абсолютно плевать!
Мои руки в незримых оковах, а ладони впечатаны, нет, впаяны в бездушно холодную плитку. Попытка опустить вниз безуспешна, а пульс ощущается болевой дробью чужих тамтамов того, кто завоевал остатки воли - я даже сомневаюсь, а была ли она у меня когда-нибудь. Мои глаза зажмурены, не хочу видеть свет и реальность, я подыгрываю своему воображению, которое ошпаривает волнами горячего эспрессо с высоковольтным разрядом по позвоночнику, в низ живота и новой спиралью безумной вибрации. Кажется, стон прорывает сжатые зубы в чужие губы, подминающие собственническим ментальным поцелуем.
Ты не мог умереть. После такого я в это ни за что не поверю, хоть тресни! Меня могли сколько угодно и как угодно в этом убеждать, вбивать постулаты через гипноз ослабления воли - ты и здесь сумел доказать, что сильнее их всех! Боже мой... Спина выгибается сладкой конвульсией, я хочу опустить ладони, погрузить пальцы обеих рук в самый эпицентр развернувшегося торнадо сексуального безумия... Ты не допустишь! Нешуточная боль в пережатых венах обоих запястий, взбесившийся пульс безуспешно колотит в чужие пальцы, не причиняя ни малейшего ущерба - ты даже его сумеешь подчинить своей неумолимой авторитарности! Удар в виски, прошивающая стрела острого психического удовольствия навылет вместе с молниеносным разворотом, с выбросом бедер вперед... Нет, Юля, ты не танцуешь... Ты сходишь с ума в погоне за удовольствием, которое тебе запрещено получать негласным распоряжением силы, всегда и во всем превосходившей тебя!