В Липовку въехали после предварительной разведки, там уже находился передовой отряд генерала, его прибытие ожидалось в течение часа.
Обнялись с Багратионом, как близкие родственники, прям умиляющая картина, два генерала тискают друг друга в объятиях. Вернее сказать, я тискал, так как статью, значительно крупнее. В большой избе организовали что-то наподобие штаба. В принципе можно было разместиться в любой избе, жителей в деревне не было, наверное, ушли в леса, прослышав о нашествии французов.
Представил генералу помещика Спиридонова Якова Сергеевича. Багратион моментально оживился, узнав, что Яков Сергеевич член земского ополчения.
— У меня к вам Яков Сергеевич просьба, соберите через седмицу здесь же всех предводителей отрядов. У нас намечается грандиозное веселье. Мы так потрепали корпус Жерома, что он преследование армии Чичагова только обозначает. Боится вступать в сражение. У него в корпусе нехватка провизии, солдаты голодают. Лошадей кормят только травой, а скотине ещё и зерно давать надо, без него выносливости у коней не будет. Так вот, через неделю проведём совет, как нам этот корпус извести под корень. Генерал Чичагов будет лично на этом совете. Совместно разработаем диспозицию.
— Обязательно брошу клич, ваше высокопревосходительство, — клятвенно заверил Спиридонов, — сейчас такой подъем патриотизма среди народа, что к нам в дружины люди толпами валят. Не успеваем их обеспечивать оружием.
— Если так обстоит дело, то посылайте людей к деревне Калинковичи, там ваших людей встретят, к делу приставят и вооружат, как следует.
— Так я тогда с вашего позволения метнусь в родные места народ созывать, чего время терять. Сюда, на совет, приеду через седмицу с помощниками, ждите.
Яков Сергеевич, несмотря на почтенный возраст, покинул избу очень быстро. А через мгновение, застучали копыта лошадей. Умчался помещик собирать соратников.
— Я хочу тебе, Степан Иванович, в ноги поклониться, — произнёс Багратион, когда мы остались наедине, — за твои орудия и минометы. — Не будь их, большой кровью обошёлся бы мой рейд по тылам французов. А так, твои ученики-пушкари с дальних дистанций наносили удары по пехоте и коннице, любо дорого смотреть. Хочу отметить, что раненых оставалось не так много, в основном убитые. Конницы Понятовского побили бессчётно. Да и ружья патронные штука очень приличная, только успевай патроны заряжать. Одним словом, у Жерома проблемы и довольно серьёзные Он беспрестанно шлёт к Наполеону гонцов с мольбой о помощи, просит подкрепления, провиант и порох. Мы всех делегатов перехватываем. Вот надумал я подловить Жерома в очень неудобном месте у деревни Калинковичи. Там в округе непроходимые леса и болота, вёрст на двадцать тянутся. Силами наших батальонов, полками Чичагова и партизанами, можем качественно запереть и уничтожить весь корпус. Кстати твое послание, пришло очень вовремя, я ещё колебался, затевать эту битву, или повременить. Сейчас точно знаю, надо бить. С батальонами у меня налажена связь, действуем одновременно и нагло, даже днём нападаем на пехотные полки.
Недавно узнал о подвигах Бобруйской крепости. Комендант с семью тысячами солдат, и примерно столькими же мирными жителями, запёрся в крепости, и не желает сдаваться французам. Несколько раз направляли коменданту ультиматум о сдаче крепости, грозили. Домбровский два полка направил туда, хотел осаду учинить, но триста орудий, это внушительный аргумент. Побили там немного неприятеля. Ушли французы, не солоно хлебавши. Я слышал, что в крепости пороха и ядер припасено на год осады, и продовольствия, на такой же срок. Возможно, Наполеон надеется получить крепость не повреждённой, после захвата нашего государства.
Да ладно, все о себе и своих делах. Как у тебя?
— У меня тоже нормально. Только войск в центре значительно больше, нежели у вас. Там три пехотных корпуса и два конных, это те, с кем мне пришлось столкнуться. Я на границе их встретил не ласково. Помните, маршала Удино?
— А то, как же, этот, тогда ещё генерал, нам много крови попортил под Аустерлицем.
— Теперь не попортит. Стоит где-то на перепутье, то ли в ад загремит, то ли в рай вымолит приглашение. Не повезло маршалу, попал под наши снаряды, расстроился и умер.
— Ха-ха-ха, — вытирал выступившие от смеха слезы Багратион, — ты все шутишь.
— Немного. А в основном печалюсь. Сколько дармовой французской рабочей силы в навоз превращаем. Их бы всех загнать на поля да на стройки, вот тогда бы был толк, а так, одно расстройство. И заметьте, в самом начале сдаваться не хотели, а сейчас начинают помаленьку дезертировать из армии. Я на днях одного лейтенанта — бегуна допрашивал, так он отметил, что не верит в победу Наполеона. У него в роте, от недоедания, ранений и болезней, половина солдат вымерла. Ну, наше дело бить врага, а, что делать далее, будем думать после победы. У вас есть сведения об армии Барклая де Толли?