Грянул выстрел орудия с северной стороны, и разом взорвалось все небо. Только с него на головы французов, полился не дождь, а посыпались мины и снаряды. Моментально рассвет окрасился большим количеством разрывов, и начинающимися пожарами. Артиллеристы, действуя в соответствии с приказом, вели беглый прицельный огонь. В подзорную трубу я наблюдал за противником. Возле домов и по улицам бегали полуголые люди, пытающиеся скрыться от губительных осколков. Удавалось это единицам, основная масса мечущихся неподвижно застывала там, где их достали взрывы. Примерно через полчаса обстрела, я заметил бегущих к нашим позициям людей, с белым полотнищем, закреплённом на древке знамени. Наверное, хотят сдаться, или затеять переговоры, подумалось. Приказал «парламентёров» не убивать, а доставить ко мне. Примем и поговорим. Артиллеристам, приказ о прекращении огня не отдавал, ещё не всю норму боеприпасов выпустили. С севера и юга Орши канонада тоже не утихала, значит, к Багратиону и к Григорьеву «делегаций» не было.
Подвели капитана в разорванном и грязном мундире.
— Господин генерал, — со слезами на глазах обратился капитан, — прошу вас, прекратите обстрел, город уже горит со всех сторон, мои товарищи гибнут от ваших ядер и огня. — Спасите нас, пожалуйста!
— Вы капитан уполномочены вести переговоры? А где ваши маршалы и генералы?
— Я не знаю. Никто не давал мне право вести переговоры, это моя инициатива. Хочу лишь спасти своих земляков, до остальных мне нет дела.
— Мы прекратим обстрел, но вы пойдёте к своим командирам и передадите ультиматум о капитуляции. Даю вам ровно час на принятие решения. В противном случае, мы возобновим обстрел, и закончим его после полного уничтожения ваших сил.
Отправил посыльных к Багратиону и Григорьеву. Раз появилась перспектива взять город без потерь, грех не воспользоваться. Своим пушкарям дал отбой стрельбы.
Капитан побежал к Орше, словно за ним гналась свора собак. Капитан-капитан, услышали бы тебя генералы! А то, из-за своей гордости и тщеславия они пристрелят тебя ненароком, сочтя паникёром.
Спустя полчаса установилась относительная тишина. На рёв пламени горящих домов никто не обращал внимания, как и на крики гибнущих в огне французов.
Вдруг в нашу сторону из горящего города рванул огромный табун лошадей. Никто его не направлял и не подгонял, обезумевшие от страха лошади самостоятельно искали спасение. У некоторых животных горели хвосты и гривы, они, в некоторой степени, напоминали небольшие горящие кометы.
Мои солдаты в спешке покинули ближайшие окопы. Оказаться на пути лавины коней, смерти подобно.
Огненный смерч коней унёсся по тракту в наш тыл. Там ему никто не помешает, наши повозки надёжно укрыты в лесу, а боль от ожогов и страх гнал животных подальше от пылающего города. Ничего, наши хозяйственные казаки выловят лошадей, и пристроят к делу.
Прозвучала в городе серия частых и сильных взрывов, похоже, огонь добрался до складов с порохом.
Отведённое время закончилось, желающих сдаваться, как это ни прискорбно, не наблюдалось. Выпустив по городу ещё по два десятка боеприпасов, орудия армии замолчали. Мы все ожидали, когда выгорит все до тла.
После обеда, когда огонь немного поубавился, двинули пехотные подразделения к городу, с приказом, ближе трёхсот шагов не подходить.
Прискакал представитель земского ополчения, прапорщик в отставке Суслин, с сообщением, что вниз по течению, воды Днепра, сплошным потоком несут трупы французских солдат. Несколько трупов выловили, и осмотрели. Все сильно обгорели, на некоторых видны повязки. В двух вёрстах от города, русло реки сильно расширяется, так туда уже принесло горы утопленников. Пришлось приказать ополченцам собирать этот скорбный «урожай». Офицеров, доставлять в город для опознания, остальных считать и предавать земле. Лето на дворе, не хватало ещё заразу распространить.
Только к вечеру зашли в город, вернее сказать в мёртвый город. Кое-какая жизнь теплилась только на берегах Днепра и Оршанки. По моим прикидкам, уцелели не более пяти тысяч солдат.
— Ты посмотри Степан Иванович, что мы с тобой тут натворили, — Багратион указал рукой на плотину из тел французов, набившихся под опоры моста, — жуть, да и только. — Капитулировали бы, могли выжить. Заметь, все хотели спастись в воде. Давили и топили друг друга, а спаслось мало.
— Да, картина страшная, даже не по себе становится. А на пепелище ещё сколько трупов? Тут работы пленным на неделю, а ждать нам некогда. Предлагаю ополченцам передать заботу о пленных, а самим быстрее покинуть это место.