— Готов к смерти, московский прихвостень? — неприятным голосом осведомился Сапега.
— И тебе французский прихвостень, доброе утро, — отвечаю, стараясь сохранять спокойствие.
— Я союзник победоносной армии Бонапарта, и борюсь за свободу и независимость своей родины.
— Борись-борись, до этой твоей независимости, больше ста лет осталось.
— Не за горами тот день, когда войска славного Бонапарта вступят в пределы ненавистной мне России, завоюют её, а нам, полякам, даруют свободу.
— Вступят, это ты правду сказал, но там в этой самой России и останутся навечно, вернуться смогут немногие.
— Не пугай, бесполезно. Я въеду на своём горячем скакуне в московский кремль!
— Ты ещё не пережил сегодняшний поединок, не торопись.
— Изрублю тебя на куски, и пойду готовиться к походу.
— Тогда хватит болтать, атакуй.
Сапега атаковал, обрушил на меня каскад ударов, что свидетельствовало о хорошей его подготовке. Я ушёл в глухую защиту, отражая сабельные удары, пытаясь выбрать удобную позицию для ответной атаки. Очередной страшный удар Сапеги. Применив приём из боевого наследия запорожских казаков, я над своей головой, заплёл саблю противника, она вырвалась из рук Владислава, и улетела в сторону.
— Что же ты пан хорунжий саблю в руках слабо держишь? — спросил я с ухмылкой. — Подбери, я сегодня добрый.
Владислав саблю поднял с земли. О, а теперь выражение его глаз, мне начинает нравиться. В них появился страх. Может Сапега предпочёл бы прекратить поединок, но известный польский гонор, погонит его в новую атаку.
Оказался я прав. Вновь зазвенели сабли. Владислав попытался измотать меня, нанося удары с разных сторон и на всех уровнях. В принципе, я был готов к такому развитию поединка, и уже увидел весь арсенал приёмов противника. Не знаю, может Сапега приберёг какой-то свой любимый приём, но пока не демонстрировал. Ладно, пора я мне потрепать ему нервы. Перешёл в контратаку. Удалось дважды зацепить, на рубахе противника появились красные разводы. А говорят у благородных кровь голубая! Враки. У всех она красная.
Сапега начал горячиться. Не ожидал от меня такого сопротивления, думал, будет избиение пленного русского офицера. Ага, сейчас. Зря, что ли мой отец на меня тратил, сколько времени, когда я мальчишкой был. Да, и я в корпусе упражнялся с саблей часами, а в сражениях навыки сабельного боя были доведены до совершенства.
Отбив очередную атаку Сапеги, с удовлетворением отметил на нем ещё парочку порезов. Скажите, что такое порез, и будете неправы. Если этих порезов много, то кровушка понемногу покидает тело, постепенно его обескровливая. Вместе с кровью, уйдут силы.
Хоть я оставался цел и невредим, но чувствовал, что сильно устал, значит, ещё не полностью оправился от удара по голове. Затягивание поединка мне не на пользу. Провожу свой излюбленный обманный удар с перекладыванием сабли в другую руку. Резкий поворот. Удар в область шеи, и резкий рывок сабли на себя. Разрываю дистанцию с противником. Вернее сказать с мёртвым противником.
Владислав, выронил саблю из рук, и пытается руками остановить кровь, бьющую фонтаном из раны. Напрасные усилия, Сапега уже не жилец.
В полной тишине, Владислав упал навзничь посреди двора.
— Русского в подвал, — громко распорядился полковник Фуке. — Хорунжего в церковь.
Саблю отобрали, и погнали в подвал чуть ли не пинками, еле успел захватить свой камзол. Неужели так нужно обходиться с победителем в честном поединке!? Полковник сам предложил, я не отказался. Кто виноват, что Сапега не отправил меня на небеса? Понятно кто. Я со своим мастерством. Интересно, меня пристрелят тихо в подвале, или выведут во двор и там прилюдно проведут экзекуцию? Что так, что эдак, перспектива, не радужная.
Посидел в камере, немного отдохнул. Пора бы принести, что-нибудь пожевать, поединок много калорий забрал. Но что-то не торопятся мои тюремщики с кормёжкой, да и не слышно их совершенно. Лёг, и почти мгновенно уснул, сказалось нервное напряжение.
Проснулся под вечер. Понял, что меня разбудило. На границе слышимости грохотала артиллерийская канонада. Схлестнулся фельдмаршал Суворов с французскими войсками. Настучит он им по мордам знатно, но и самому придётся уносить ноги из Швейцарии в высоком темпе, соотношение сил, явно не в пользу нашего полководца.
Мне на помощь естественно никто не придёт, Суворову нужно спасать армию. А кто такой капитан Головко? Как ни печально это осознавать, но я расходный материал войны. Да, воевал неплохо, неоднократно награждена Я выполнил приказ, став грудью на пути неприятеля. Погиб капитан и его батальон тоже, с пользой, не уронив чести. Вечная мне и моим егерям память.