- Тебе не пойдет чистый жасмин, - холодно замечает Питер, не поднимая взгляда на волчицу. - Цветочные ароматы без примесей - не для тебя, Эрика.
Рейес немного обескураженно хлопает длинными ресницами, глядя на Хейла - Питер в её понимании был истиной в последней инстанции в вопросах моды и стиля.
- Но мне нравится, - растерянно и почти умоляюще тянет Эрика, не сводя взгляда с оборотня.
- А мне нравится лорановский “Черный опиум”, но это не значит, что я держу у себя флакон, - все так же прохладно отвечает Хейл, переворачивая страницу какого-то журнала. - А тебе бы советовал. Кстати, в его средних тонах присутствует жасмин, если тебе неймется. Ты не опаздываешь?
Эрика раздраженно передергивает плечами, закатывая глаза и разворачиваясь к выходу, но Айзек знает, что уже вечером Рейес будет крутить в наманикюренных пальчиках флакон духов, стоимостью в четверть её зарплаты и на ближайшие несколько недель сменит холодно-свежий парфюм на кофейно-пряный аромат. Айзек, кстати, совершенно согласен с тем, что Эрике он подойдет больше жасмина.
- Я не хочу, чтобы Эрика пахла этими же духами, - холодно поясняет Питер, когда за волчицей закрывается дверь, и она отходит достаточно далеко от порога.
- Прости, - неловко улыбается Айзек, глядя на Питера из-под ресниц. Лейхи совсем не представляет себя, как ему вести себя сейчас, когда они остались в доме наедине - надолго ли?
Питер безразлично пожимает плечами, так и не подняв взгляда на Айзека. Волчонок нервно проходится пальцами по бедрам, засовывая ладони в карманы узких джинс, поджимает губы и, встряхнувшись, уходит в сторону лестницы, коротко обернувшись на первой ступеньке, увидев именно то, что ожидал: Хейл всё так же вчитывается в какую-то статью, поднося к губам чашку с горячим черным кофе. Почувствовав излишне внимательный взгляд волчонка, Питер вопросительно смотрит на него в ответ, подняв голову - Айзек и сам понимает, что выглядит, наверное, глупо, продолжая стоять возле лестницы, совершенно забыв, куда он вообще шел, до всего этого разговора, настолько его выбили из колеи слова Эрики.
На самом деле Айзек испугался, а затем смутился, но первой волне эмоций Эрика, по всей видимости не придала значения, а вторую расценила по-своему, на удивление тактично не продолжив расспросов о мифической девушке.
Питер поднимает брови чуть выше, продолжая ровно смотреть на Айзека, и волчонок не выдерживает - буркнув что-то вроде “ну, я пошел”, чуть ли не бегом взлетает по лестнице, чувствуя, как под ребрами заплетается тугой тяжелый узел, давящий на лёгкие и мешающий вздохнуть. Едкое ощущение никчемности, ненужности, выжигающее вены. Айзек понимал и принимал, что при стае Питер по прежнему не обращал на него никакого внимания, но холодно-удивленный взгляд оборотня сейчас просто добивал волчонка.
- Показываешь норов, сладкая? - Питер без стука открывает дверь, прислоняясь плечом к косяку и спокойно глядя на подскочившего на постели Айзека.
- Н-нет, - Лейхи действительно пугается, хотя прямой угрозы от Питера не исходит.
- Какие планы на вечер?
- Никаких, - еле слышно тянет Айзек, комкая край футболки. - Питер?
Хейл вопросительно приподнимает брови, показывая свою готовность выслушать вопрос.
- У меня есть шанс понравиться тебе… таким? - Айзек неловким жестом указывает на себя, смущаясь и краснея под насмешливым взглядом Хейла.
- Дерек вернется через сорок-шестьдесят минут. Я спущусь к тебе через двадцать, - Питер ни словом, ни жестом, ни взглядом не отвечает на заданный вопрос. - Вечером пойдём в клуб. Сейчас - не переодевайся. Ты меня поняла?
- Да, папочка, - тихо, едва слышно шепчет Айзек, не сводя с Питера полного надежды взгляда.
Едва за Хейлом закрывается дверь, как Айзек срывается в ванную, успевая вернуться ровно к обозначенному сроку.
Питер и во второй раз не заботится о том, чтобы постучать - проходит в комнату, давя на плечо выпрямившегося на постели Айзека, чуть шлепая его по бедру, заставляя перевернуться, лечь грудью на постель, вскидывая бёдра.
Айзек слабо вздрагивает - не от возбуждения, скорее от испуга, волчонку совсем не хочется такого секса, он прекрасно чувствует, что от Питера не исходит и намека на возбуждение, но не сомневается, что Хейл может трахнуть его просто чтобы наказать.
- Тише, - широкая ладонь ласково оглаживает обнаженную гладкую ягодицу, даря тепло и некое подобие спокойствия. - У меня есть кое-что для тебя.
Пальцы мягко, даже нежно касаются розовой сжатой дырочки, массируя, раскрывая тугие мышцы. Айзек успокаивается, потому что Питер больше не пахнет отчужденностью и холодом, как не пахнет и возбуждением.
- Ты же не хочешь, чтобы твой альфа задавал лишние вопросы?
- Нет, папочка, - тихо шепчет Айзек, уткнувшись лицом в подвернувшуюся подушку, слабо покачивая вскинутыми бедрами.
- Поэтому мы не будем давать ему повода для этого. Так ведь?
- Конечно, папочка… Как пожелаешь… - Айзек сам не понимает до конца, зачем произносит последнюю фразу, но она явно нравится вервольфу - волчонок чувствует его эмоции, чувствует, как теплеет его запах.
Пальцы мягко надавливают на анус, проникая внутрь, и Айзек невольно зажимается, закусывая губу и жмурясь - насухую проникновение неприятно, причиняет боль. Питер убирает руку, легко шлепнув волчонка по ягодице.
- Возвращаясь к твоему вопросу, сладкая, - Питер облизывает пальцы и снова надавливает на порозовевшую дырочку, поглаживая. - Подумай, что меня привлекло в тебе в клубе. Я сейчас не о твоём созданном для моего члена ротике.
Айзек тихонько стонет, поводя бедрами, чувствуя, как пальцы раскрывают, растягивают тугие мышцы, проникая глубже, заполняя.
- То, как я выгляжу, - Лейхи скулит, кусая губы.
- Ты не умеешь правильно формулировать, - Питер со вздохом качает головой. - Где у тебя смазка?
Айзек, покраснев, нашаривает флакон под подушкой и протягивает Питеру, прислушиваясь к щелчку крышки.
- Давай, я попробую тебе объяснить по-другому, детка, - Питер медленно, осторожно вводит пальцы на всю длину, разводя их внутри, растягивая эластичные стенки. - Я люблю красивые вещи. Красивых людей. Понятие это, конечно, растяжимое, - вполне в духе Питера именно на этом слове добавить еще один палец, начиная неспешно трахать постанывающего юношу, - но… дальше думай сам. Помимо прочего я люблю умных людей. Ты слышишь меня, сладкая?
- Да… да, папочка, - Айзек слабо всхлипывает, когда костяшки пальцев давят на простату.
- Хорошая девочка, - Питер наклоняется, коснувшись губами копчика, и медленно вытаскивает пальцы, заставляя Айзека напряженно-судорожно вздохнуть и сжаться вокруг пустоты, поскуливая и мотая головой. - Моя сладкая, нетерпеливая малышка, - добавляет с нежностью, - я же сказал, что у меня кое-что для тебя есть.
Айзек не успевает обернуться или спросить хоть что-то - к растянутому отверстию прижимается некрупный силиконовый шарик, скользкий от смазки, легко проникая внутрь. Питер поглаживает подушечками пальцев трепещущие края дырочки, растянувшиеся вокруг второй сферы, покрупнее, и с довольным урчанием надавливает на неё пальцами, погружая глубже.
- Как тебе? - гладкий скользкий бок третьего шарика давит на приоткрытый анус, а пальцы Питера нежно обводят покрасневшую чувствительную кожу вокруг.
- Нравится, - выдыхает Айзек, сжимаясь и расслабляясь, привыкая к ощущению игрушки внутри. - Ох, папочка, - стонет, не сдержавшись, когда третий шарик оказывается внутри.
- Еще два, малышка, - Питер влажно ведет языком по ягодице, слегка прикусывая, надавливая очередным шариком на сжавшуюся дырочку. - Расслабься, сладкая, еще не все.
Айзек шире разводит ноги, прогибаясь, чтобы потереться твердым членом о постель, но послушно расслабляется после слов Питера, принимая предпоследний шарик, чувствуя, как скользкие силиконовые бока распирают тугие стенки.