— Да сам пойду, — отмахнулся от мужиков, которые попытались снова меня заломать. — Руки, ноги есть. Жив, цел, орел.
Хотя понятие «цел» в моем случае было относительным. Балкой-то меня знатно приложило. Судя по словам мундиров, вдобавок со сточной трубы навернулся непонятно с какой высоты. Для усиления ощущений еще и шальная пуля попала сами знаете куда. Короче говоря, фулл-хаус собрал. Не в покере, так в жизни…
На всякий случай ощупал затылок, взглянул на руку. Ничего. Крови нет. Только штанина в области бедра порвана, но масштабы проблемы в данный момент оценить было трудно.
— Тогда пройдемте, господин.
Парочка мужиков вышагивала впереди меня, парочка позади, чтобы, видать, стрекоча не дал.
Под таким конвоем я и поднялся на второй этаж. Бордовые ковры, картины на стенах вдоль коридоров. Готов был на флаге присягнуть, что любой из этих пейзажей целое состояние стоил, и лично я ни в жизнь бы на такой не заработал. Честным путем, разумеется. А нечестным я и не знал-то как.
Мы свернули направо и шли достаточно медленно для того, чтобы я успевал озираться по сторонам и охреневать.
Созрел в голове еще один вариант развития событий. Что, если я самым чудесным образом оказался родственником какого-то состоятельного человека, а он коньки отбросил? Наследство досталось мне и теперь до конца своих дней буду жить припеваючи, не возвращаясь к станкам и стервозным бухгалтершам.
Но даже в этом случае не раскрыта тема того, каким образом я очнулся здесь, и с каких херов у меня сестренка объявилась, еще и с такими большими… глазами.
Отконвоировали меня к одной из комнат в конце коридора, подтолкнули внутрь и вошли следом. Свет предусмотрительно горел, поэтому я жадно принялся осматривать якобы свои покои, которые ярко контрастировали с интерьером общих помещений.
Если от помпезной роскоши парадного зала и коридоров тошнота к горлу подкатывала, то эта комната казалась относительно современной для такого места. Стены окрашены в серый, двуспальная кровать в нише с фотообоями, изображающими мегаполис с высоты птичьего полета. Шкаф со стеклянными дверцами, письменный стол с ноутбуком у распахнутого настежь окна.
К этому окну и ринулся один из мундиров, отрезая для меня последние пути отступления.
— Прошу прощения, господин, — подал голос другой, вытянувшись по струнке. — Нет ли у вас здесь колюще-режущих предметов?
Ага. Решили все указания той девки выполнить, а самостоятельно покопаться в вещах им слабо.
— Нет, — повел плечами.
Мне-то почем знать, что тут есть, а чего нет? Едва порог переступил. Смешные они.
Хотя… если я не был здесь раньше, тогда почему они утверждают, что я откуда-то отсюда сорвался? Их слова не лишены логики, если очнулся, распластавшись на земле под окнами. Но я-то этого не помню! Это помнят те, кого я видел впервые в жизни!
— Как скажете, господин, — вновь окружили они меня, исполнив почтительный поклон. Но я им не верю. — Доброй ночи.
— И вам не хворать, — махнул рукой.
Мундиры вышли, щелкнул дверной замок. Всё-таки заперли, падлы. Ну, ничего. Есть здесь, где разгуляться на первое время. Для начала бы отдохнуть от моря впечатлений и рану обработать, а уж после этого можно пораскинуть мозгами.
Хотел было пройти в ванную, но периферическим зрением уловил отражение в зеркальных дверцах шкафа. Притормозил, сделал пару шагов назад и пригляделся как следует к незнакомцу, стоящему передо мной.
— Чего?.. — скептически прищурился, не веря своим глазам.
Для верности поднял левую руку, затем правую ногу. Отражение повторило за мной в точности. Скорчил серьезную физиономию, затем удивленную, натянуто улыбнулся. Пацан, наблюдающий за мной, не отставал ни на секунду. Кажись, это в самом деле я. И одновременно не я. Это как понимать вообще? Дрищавый, смазливый, русый и глаза странные… золотистые какие-то. Линзы?
Приблизился к зеркалу и ткнул себя пальцем в раскрытый глаз. Поморщился от боли.
Не думаю, что удар металлической балкой по эффекту был равен нескольким пластическим операциям. Ладно уж память отшибло, но это… Тогда что произошло?!
Тело не мое, хата — тоже. Кличут господином, да еще и сестрица появилась. Ураган новых догадок, одна хлеще другой, взвился в голове. Машинально потер виски от разыгравшейся мигрени.
— Я слишком стар для всего этого дерьма…
Кто-то сказал бы, что в двадцать девять лет еще не всё потеряно, но психологически я всегда считал себя куда старше сверстников. Не знал, куда расти дальше и стоит ли вообще заморачиваться над улучшениями условий своей жизни.