Каждый раз он приносил с собой несколько досок, немного дранки для домишка, который стал воздвигать. О, если бы скорее выросли сад и желанная дачка! Тогда небось жинка не смеялась бы над ним, не зубоскалила. Она и теща, безусловно, запели бы совсем иную песню!
С такими вот мыслями и дождался весны.
Теперь начиналась настоящая работа. Надо во что бы то ни стало построить и чем скорее домик, вернее, дачу, дабы было где укрыться от неумолимых ветров и дождей. И на этот раз он отказался от путевки в дом отдыха и трудился день и ночь, воздвигая свое жилище. Вырыл небольшой котлован, притащил песок, камень, заложил фундамент.
Но при всем его старании работа шла медленно. Как-никак – один работник, никто не помогает. Попробовал было попросить товарищей, соседей помочь ему, но все, как сговорились, оставались глухи к его просьбам.
Он попробовал было заикнуться жене, теще, детям, что, мол, дело пошло бы на лад куда быстрее, если б они подсобили, подставили и свои плечи, но – тщетно. Его мольбы всякий раз повисали в воздухе. Это был глас вопиющего в пустыне. Никто не откликался. Он написал родичам в разные города – помогите, мол, потрудитесь приехать на подмогу, подышать свежим воздухом и между делом помочь ему, но результат – тот же!
И наш неудачливый садовод, осознав, что ждать помощи неоткуда, продолжал сам настойчиво трудиться. И работа медленно, но верно шла, продвигалась. Он уже кое-как приладил стропила и приготовил толь для крыши.
Но весной, когда он уже собирался было взобраться на стропила, покрыть дом толем и поселиться, Днепр широко разлился и вышел из берегов, натворив немало бед.
Когда немного спала вода, Лазарь приплыл на лодке к своему саду и за голову хватился: домик поплыл по течению, и весь труд его пошел прахом.
Пришлось переждать, пока Днепр войдет в свои берега, подсохнет почва, и все начинать сначала.
Лазарь страшно переживал. Жена и теща радовались, надеясь, что уж теперь он наверняка перестанет заниматься глупостями, наконец-то возьмется за ум и оставит в покое свой злосчастный участок.
Но рано они ликовали.
Нужно было знать характер садовода, чтобы решать – оставит он свою затею или нет.
Засучив рукава, он опять с новой силой взялся за труд.
У него уже накопился немалый опыт, и работа принесла свои плоды.
Наконец-то он построил дачу – маленькую деревянную хибарку с крошечной верандой. Зашумел вокруг сад листвой, появилась надежда, что наступающим летом можно будет с семьей поселиться на даче и вкусить плодов своего огромного труда.
И в самом деле. Четвертая весна началась необычно: дружная, радостная.
Молодые вишни и яблоньки покрылись жемчужным цветеньем – серым, белым, розовым, красным, любо-дорого было смотреть. От острых запахов наш садовод опьянел. Голова кружилась. Сердце радовалось, когда он смотрел на окружающее весеннее великолепие.
Говорится ведь в народе, что человек, посадивший за свою жизнь хоть одно дерево, заслуживает всеобщую любовь и уважение людей, ну, а если человек посадил несколько десятков деревьев и бесчисленное количество всевозможных ягодных кустов, то он заслужил не только любовь и уважение людей, но долголетие, славу!
Такой человек, говорят мудрецы, заслуживает, чтобы его на руках носили.
И Лазарь был на седьмом небе от счастья!
Подумайте только: он дожил до счастливого дня, когда созрели фрукты, покраснели у изгороди вишневые деревья, появились плоды еще зеленых слив, поспели ягоды – одним словом, все, что твоей душе угодно. Он погрузил на машину раскладушку, несколько стульев, шкафчик, кое-какую утварь и переехал на свою дачу, которая пахла свежей стружкой и спелыми плодами.
Ничего, думал он, его домочадцы не хотят с ним переезжать, ничего, скоро прибегут. А пока что он поселится здесь на все лето, и отсюда можно каждое утро ездить на работу. Придется, правда, просыпаться раньше обычного, но это не беда!
Приехав на дачу, распахнул окно и поставил раскладушку. Он растянулся во всю длину, вкусив свежесть микроклимата, и почувствовал себя, как в раю.
Кто был ему под стать?
Соседи по саду не только ему завидовали, но и восхищались: как же, своими руками создал такой чудесный уголок!
Товарищи по работе ему не меньше завидовали – упорство и настойчивость таки взяли свое.
Узнав о том, что дача получилась на славу, жена не знала, куда деваться, не могла мужу в глаза смотреть. Она себе даже не могла представить, как переступит порог дачи. И что скажут о ней люди: «Вот ведьма, пришла на готовенькое…»
Обе невестки, которые тоже немало потешались над затеей упрямца, теперь сожалели об этом. Они тут же взяли бы детишек, коляски, немудреное свое хозяйство, помчались бы в сад, и сами бы подышали дивным воздухом, и детей напоили бы кислородом. Но стеснялись. Что скажет свекор – раньше, когда надо было помочь, они его высмеивали, а теперь…
К тому же обе невестки были в ссоре и жить вместе на даче величиной с гулькин нос – это все равно, что в одной собачьей будке поместить злющую кошку и нервную собаку.
Пока Сокол жил один и чувствовал себя неплохо.
После работы он приезжал сюда, отдыхал, работал. Но не успел он как следует отоспаться, прийти в себя, как на него нагрянула беда.
Возвращаясь как-то с работы, он увидел возле калитки пожилую женщину с двумя детьми, сидевшую на чемоданах и узлах.
– Вы, – говорит она, – Лазарь Сокол?
– Я, – отвечает он, – Лазарь Сокол. Чем могу служить?
– Я от тети Лизы, которая живет в Ворошиловграде, ваша, значит, родственница. Приехала к вам ненадолго. Пока, значит, ребятишкам надо будет в школу…
И, заметив растерянный вид дядюшки, который эту рослую женщину никогда и в глаза не видел, стала ему объяснять, кем она ему доводится.
– Тетя Лиза видит, что мне с детьми некуда деваться на лето, а у нас невероятная жара и пыль, так она говорит: поезжай к дяде Лазарю, он как раз построил себе дачу; человек он душевный, встретит тебя с распростертыми объятьями, примет, как родную сестру. Очень гостеприимный, говорит, человек, любит, когда к нему приезжают. А тут как раз врачи сказали, что мне и деткам необходим свежий воздух, фрукты. Я вижу, что у вас тут настоящий рай… Если б знала, давно бы приехала и тетю Лизу взяла бы с собой, и свою подругу с ребенком, очень хорошая у меня подруга… На будущий год, живы будем, непременно опять приедем сюда. Веселее нам будет.
Как очумелый стоял бедный Сокол, выслушивая эту тираду, ломая себе голову, откуда взялась эта родственница по линии тети Лизы. Он эту женщину, да и тетю Лизу, кажется, ни разу в жизни не видел. Еще больше он был удручен, что она прибыла к нему на все лето и что на будущий год снова заявится сюда, да еще с подругой.
«Да, нечего сказать, – думал он с ужасом, – перспективы у меня богатейшие».