Только во всех ее планах одно было неясным и беспокойным: Даго Господин и Пестователь. Ибо помнила Арне судьбу Зифики, которая вопреки воле Пестователя пожелала поиметь слишком большую власть для Кира. Потому-то она, Арне, не повторит ошибку Зифики. Она не начнет действовать, не даст разрешения Семовиту на встречу с братьями и на то, чтобы Лестек стал юдексом до тех пор, пока собственными глазами не убедится, каким человеком стал Даго Господин.
Ибо удивительна или даже ошеломляюща природа женщины. Когда-то Арне любила Пестователя любовью настолько огромной, что отдавалась ему, словно богу. Когда он забрал ее Семовита и отослал в Византион — столь же сильно возненавидела его. Но Семовит, однако, вернулся, а время показало, что человек он слабый, с большей охотой предающийся пьянству и разврату, чем мыслям о расширении собственной власти.
Арне помнила Пестователя как человека необыкновенного. Даже при одном воспоминании о том, каким образом занимался он с нею любовью, испытывала она возбуждение. Быть может, именно по этой причине она до сих пор не могла поверить, что так неожиданно заболел он Отсутствием Воли, он, величайший из всех великанов. Потому с недоверием отнеслась она к замыслу встречи четырех сыновей Пестователя под Познанией и предложению Лестеку короны юдекса. Об этих своих мыслях она ничего не говорила Семовиту, вот только ее постоянно точило подозрение: «А ну-ка, если Пестователь только лишь изображает Отсутствие Воли? А вдруг это всего лишь испытание для его сыновей?». Она посоветовала Семовиту отправиться под Познанию на встречу с братьями и отдаться в пестование Лестека, но вместе с тем решила не терять времени на бесплодные размышления, а действительна ли болезнь Даго. Она знала Пестователя как человека, который, прежде всего, любил власть и знал искусство правления людьми. В своей женской самонадеянности она не допускала к себе мысли, будто бы тот мог полюбить какую-либо женщину гораздо сильнее, чем ее, Арне, в давние годы. Так что не верила она в его сумасшедшую любовь к Зоэ, подозревая лишь очередную притворную игру со стороны Пестователя. Не знала она Книги Громов и Молний. Она предполагала, будто бы Пестователь заглянул в какую-то секретную главу этой книги и теперь использует содержащиеся там советы; совершенно неожиданно заболев Отсутствием Воли, желает он проверить, кто настроен к нему дружески, а кто сделался врагом.
Как-то раз сообщила она Семовиту:
— Позволь мне поехать в Гнездо и встретиться с Пестователем до того, как ты отправишься на встречу с братьями и дашь присягу Лестеку. Ибо удивительно мне, что и Авданец, и Лестек желают завоеваний, а ведь Пестователь гласит мир. Быть может, появится он неожиданно на месте вашей встречи и обнажит против вас свой Тирфинг. Я обязана увидеть Пестователя собственными глазами. Тогда, возможно, я и рассоветую встречаться с Авданцем, Палукой и Лестеком. Кто знает, а вдруг, отказав Лестеку в короне юдекса, не станешь ли ты самым любимым из его сыновей.
Семовит верил Арне, поэтому согласился на ее поездку в Гнездо. Тем более, что, как та ему обещала, там же встретится и с Мыной и снова предложит тому супружество, а потом войну с Ватаем. Семовит изо всех сил желал принять участие в этой войне, июо подтачивала его мысль, что он хуже братьев, которые затем встречаются под Познанией и для того предлагают Лестеку корону юдекса, чтобы получить от того позволение на завоевание соседствующих земель. Он соглашался с Арне в том, что сокровища скифов могли бы в будущем сделать его самым могущественным из сыновей Пестователя. Но только лишь от Лестека, как от юдекса, мог получить он согласие на войну против Ватая, который был вассалом Сватоплука. Ибо поход на Грады Червенские мог стать заревом большой войны.
…Рассказывают, что в средине месяца, называемого Кветнем, отправилась Арне, чтобы встретиться с Пестователем в Гнезде. Оделась она при этом так же, как тогда, когда находилась рядом с графом Фулько. Она желала, чтобы воспоминания смягчили сердце Пестователя, чтобы стал он более податливым к ее прелестям. На мягкий кафтан надела она позолоченный панцирь, на голову надела шлем с павлиньими перьями. На боку ее висел короткий легкий меч, ноги ее покрывали шерстяные штаны и высокие сапоги из красной вавилонской кожи. Под ней был прекрасный четырехлетний жеребец каштановой масти, драгоценное седло, инкрустированное золотом и серебром. На коне была накидка из толстой и плотной парчи, которую с трудом могла пробить стрела из лука. На жеребце был серебреный нагрудник, узда и поводья блестели от драгоценных камней. Своим богатством Арне желала убедить Пестователя, что в его стране живется великолепн, никто здесь не нищенствует, все только обогащаются, а Семовит замечательно правит Крушвицей, раз она может себе позволить столь дорогую конскую упряжь.