С этим Алан был согласен и без раздумий согласился: всё лучше, нежели ночевать под звездами и голодным. Супруга Герта рассыпала на пол возле печи сухой травы, напоминающей сено, поставила на табурет неподалеку кувшин с синей жидкостью, накрыла его крышкой, а сама вернулась в постель. Кузнец тоже не тянул — отвел путника на улицу, где дал умыться с дороги, подсказал, где выгребная яма, а после, убедившись, что ночной гость благополучно лег спать, присоединился к жене.
Сон пришел быстро. Где-то на границе между реальностью и миром Морфея в голове периодически мелькали мысли о том, получится ли Алану вернуться домой. Но вскоре тревоги ушли, и гость собственного мира погрузился в глубокий сон.
Хозяин дома, как и обещал, разбудил Алана на рассвете, когда затянутое хмурыми облаками небо пронзали первые тонкие лучи, как после проливного дождя. Парень вышел на улицу, втянул носом бодрящий утренний воздух, в котором смешались свежесть раннего утра, запах травы и «сена» (так он решил называть здешний его аналог) и умылся, после чего напару с Гертом ударился в работу. Несколько часов к ряду он помогал кузнецу с очисткой горна от результатов вчерашних трудов, носил воду из деревенского колодца в тяжёлых дощатых бадьях да носил со склада древесный уголь, который был здесь не чёрным, а сохранял блеклые оттенки родного цвета древесины, из которой отжигался. После этого Герт оценил навыки Алана, поручив ему отковать несколько гвоздей, а когда убедился, что тот действительно знаком с ремеслом, поставил его на вторую наковальню.
Как выяснилось, работы у здешнего кузнеца было куда больше, чем у Алана. В силу того, что средневековье этого мира было еще далеко от промышленного технологического прогресса, всё сельское хозяйство, обеспечивающее жизнь деревни, держалось на кузницах. Да, среди магов было немало тех, кто изучал так называемое «бытовое волшебство», призванное облегчить повседневную жизнь, но такие приземленные волшебники были совсем не в почёте у придворных, боевых или учёных магов, а потому селились, как правило, в самой глубинке, где были далеки от предрассудков цивилизации и зарабатывали на хлеб с маслом да крышу над головой. Кузнецы же были распространены повсеместно и выполняли большой спектр задач, от изготовления подков и гвоздей до создания дорогого оружия и различных металлических украшений в храмах, усадьбах богатых купцов и феодалов. И доход их разнился соответственно квалификации.
Но даже традиционные деревенские кузнецы по меркам некрупных селений считались зажиточными — могли себе позволить иметь добротное хозяйство и телегу с лошадью, чтобы можно было спокойно курсировать в города для торговли изделиями.
Был таким и Герт. Кроме собственного дома и кузницы, у семьи во владении были несколько обширных полей, засеянных незнакомыми Алану культурами, конюшня с пятью крепкими скакунами, которые помогали во вспашке полей, и надёжная телега.
Из разговоров с Гертом Алан выяснил, что железо для работы кузнец закупает в Штаркхене, куда стекаются все окрестные торговые пути, а также поставляются железная и другие руды. Их переплавляют в слитки разных размеров и продают на городском рынке вместе с углём для кузниц. Однако, будучи человеком рациональным и рукастым, Герт ограничивался только закупкой железа, а вот уголь производил сам, отжигая дерево с местной лесопилки в собственноручно выкованной большой бочке.
Ещё Алану удалось узнать, что металлурги в этом мире не знакомы с технологией создания искусственных сплавов, например, стали. А это открывало для «попаданца» весьма интересные возможности. Как минимум — подобное знание может помочь подняться в иерархии от простого бродяги до владельца собственной мастерской в городе под патронажем герцога, а как максимум — дотянуться до самого Его Величества…
«Как его там… Забыл!»
Но сейчас раскрывать козыри не хотелось, поэтому Алан, придержав коней, просто продолжил помогать Герту до вечера, а потом кузнец, как и обещал, отвёл его к старейшине деревни.
Вопреки ожиданиям Алана увидеть древнего старца, он лицезрел крепкого и крупного мужчину, которому навскидку сложно было дать больше сорока лет. Пронзительный пытливый взгляд, командный голос и краткость в разговоре скорее могла выдать в нем бывшего солдата, осевшего вдалеке от кровопролития и политики.
Тем не менее, Феррис на поверку оказался вполне дружелюбным человеком, пусть и со специфическим, тяжелым в понятии Алана, характером. Ему всегда с трудом давалось общение с людьми, которых можно было описать словом «железный человек». И тем сильнее со всем этим контрастировала копна длинных рыжих волос на его голове и странные искорки в зелёных глазах.