- Джейсон, – начала я, догадываясь, что сейчас последует, и старалась любым способом избежать этой неприятной темы.
- Как давно ты можешь передвигаться сама?
- Джейсон...
- Отвечай, черт тебя дери! Ты морочила голову не только мне, ты всех обманывала! Ладно, я может и заслужил такое отношение, но за что ты врала Марте? А родным в Москве?
- Джейсон... – это была уже третья попытка заговорить, но снова она провалилась.
- Так как давно?
- Месяц, – прошептала я, чувствуя, как по щеке скатилась слеза.
- О, ради бога! Только не нужно плакать! – он отодвинулся, и я, спрятав лицо в ладонях, разрыдалась. Сказалось всё. Страх, предательство и полное разочарование от его слов, сказанных Тео, побег и первая радость, что я перехитрила их, потом эта страшная боль, которая почти лишила меня рассудка, и наконец, обвинения, сначала Марты, а теперь и Джейсона.
- О, боже! – воскликнул он, садясь на кровать и притягивая меня в объятия.
- Отпусти, – я толкала его в грудь, но не сдвинула с места. – Я ненавижу тебя, Джейсон!
- Знаю, – но он не отпускал меня. – Тео сказал мне, что ты слышала наш разговор в кабинете.
- Пусти, – я снова начала плакать. И зачем он только напомнил о своем разговоре, обо мне как о собственности?!
Так вот почему он так беспокоился? Боялся, что его собственность придёт в негодность!
- Лина, – он прижал меня к груди, почти не позволяя дышать, – тебе надо было остаться и дослушать до конца, раз уж ты имеешь привычку подслушивать!
- А ты видимо сильно испугался, что твоя собственность испортиться, да, Джейсон?
- Нет, но и переубеждать тебя сейчас, я не собираюсь.
- Тогда отпусти меня! – воскликнула я.
- Не могу, – глухо пробормотал он.
Почему у меня возникло чувство, что мы говорим сейчас не о его руках, которые прижимали меня к мужскому телу?
- Ты не представляешь, что я только не делал, чтобы ты возненавидела меня и ушла сама, потому что я просто не в силах отпустить тебя.
- Я и ушла! – я снова попыталась оттолкнуть его.
- Да, да, да, – проговорил он, поглаживая меня по волосам. – Я думал, что тогда две недели назад, ты, наконец, настолько возненавидишь меня, что попросишь Тео увезти тебя отсюда подальше, но ты осталась. Почему, Эви? Почему ты осталась, когда я тебя так унизил? – он отодвинулся, чтобы видеть мои глаза, но я смотрела в сторону.
Не могла же я сказать, что до вчерашнего вечера питала слабую надежду, что когда я поправлюсь окончательно, мы поговорим о дальнейших наших отношениях. Но теперь всё было по-другому, в память словно впились его слова, о том, что он заплатил за меня, словно я была картиной или античной статуей, которую он добавил в свою коллекцию.
- Всё изменилось, – проговорила я, по-прежнему рассматривая рисунок на обоях над плечом Джейсона. – Вчера, я наконец поняла, как ты меня воспринимаешь. Я для тебя кусок мяса, который влетел тебе в копеечку. Но как я и написала, я верну тебе все...
- Ты ошибаешься, Эви, – хрипло проговорил он, – ты не просто “кусок мяса”. Я же уже сказал, я пытался оттолкнуть тебя, потому, что не могу отпустить сам. И лучше ты меня бросишь сама, но эти сутки показали, что я не могу отпустить тебя. Я чуть с ума не сошел, когда не обнаружил тебя в комнате.
Ах, все эти сладкие речи, но я больше не верила ему, ни единому его слову.
- Мне всё равно, что ты там чувствуешь! Для меня сейчас самое главное вернуться домой к родным и Мише.
И стоило мне только произнести это волшебное имя, как Джейсон мгновенно перевоплотился из нежного мужчины в тирана.
- Почему ты так рвёшься к Трифонову? У вас что-то было?
Интересно, а если я скажу, что было, как он себя поведёт? Но Джейсон истолковал моё молчание по-своему.
- Мне всё понятно, но я так просто не собираюсь отпускать тебя в Москву! – и с этими словами, он обхватил моё лицо, прижимаясь губами к моим губам.
Это походило на укус, и я даже не удивилась, почувствовав металлический привкус на языке. Упираясь ему в грудь, я пыталась оттолкнуть Джейсона, но ничего не вышло, а он пытался языком раздвинуть мне губы, обхватив затылок. Джейсон уложил меня на кровать, и навис надо мной. Он перестал до крови ранить мои губы, теперь провёл языком, слизывая ее, и я вздрогнула. Моё предательское тело, снова начало сдавать позиции, но всё это походило на наказание, а не на ласку любовника. И его слова заставили меня утвердиться в этом мнении.