- Я, кажется, задала вопрос, Миша. Как это понимать?
- Наташа? – Лина быстрее него пришла в себя. – А что ты здесь делаешь? У тебя же занятия.
- Да, я вижу, что меня здесь не ждали, – отозвалась девушка и повернулась к Мише. – Ну, что? Получил, что так давно хотел, козёл?!
- Ната, – он попытался перебить, но Наташа, похоже, только набирала обороты.
- Что ты мне Наткаешь?! Может, вы тут по-тихому, под прикрытием работы и трахаетесь, а?
- Наташа, почему ты так разговариваешь? – Лина выглядела шокированой. Но сам Трифонов прекрасно знал причину, и в данный момент, ему было невыносимо стыдно перед обоими.
- Как хочу, так и разговариваю! – рявкнула на сестру Наташа. – Скажи-ка, а твой парень в курсе, чем вы тут занимаетесь, когда “работаете”?
- Не твоё дело! – от ледяного тона Эвелины даже у Миши побежали мурашки.
- Моё! Потому что ты минуту назад целовала моего мужчину, а не своего!
- Что? – теперь серые и зелёные глаза смотрели на Мишу. А он чувствовал, что мечтает провалиться сквозь землю. – Миша?
- А что? Он не сказал, до того, как вы тут начали лизаться?
- Наташа!
- Какоё же ты мерзавец, Миша! – это была уже Лина, которая схватив свою сумку направилась к выходу. – А ты, – она остановилась возле сестры. – Могла бы сама сказать раньше, и этого бы не случилось никогда.
На этом Лина покинула их, хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла. После этого в кабинете наступила тишина. Миша боялся взглянуть в глаза любимой, боялся увидеть в них равнодушие, и именно сейчас, когда он понял, что ни одна женщина на свете не сможет быть дороже, чем эта девчонка, носившая когда-то бесформенные балахоны. Поцелуй показал Трифонову наглядно, кто из двух сестёр для него действительно важен. Прошла минута, за ней ещё одна, а Наташа так и не сказала ни слова. Наконец, Миша не выдержал и взглянул на девушку.
Наташа прислонилась к креслу, и закрыла лицо руками, и Трифонов испугался, что она сейчас расплачется, и тогда ему придётся чувствовать себя ещё большей скотиной, чем он чувствовал на данный момент.
- Наташ? – тихо позвал он, и девушка, убрав руки от лица, взглянула на него.
- Как ты мог, Миш? – она говорила совершенно бесцветным и ровным голосом, но Мишу больше устроило бы, кричи она на него или чтобы Ната запустила в его тупую голову что-нибудь тяжелое. – Моя сестра не знала про нас, но ты! Ты знал!!! – под конец девушка всё-таки сорвалась на крик.
- Прости меня, Ната, – ну как ей объяснить, что это был просто поцелуй, который, словно лакмусовая бумажка, определил, кого же Миша действительно любит и хочет видеть рядом? – Мне было жаль Лину, она узнала про деньги на операцию.
- Ты и это рассказал?! – её глаза раскрылись, и девушка побледнела, потом сделала глубокий вздох. – Ты действительно мерзавец, Трифонов. Ты разрушил жизнь не только себе, мне, но и двум людям, которые любят друг друга в отличии от тебя, чурбан! Я не то, что жить теперь с тобой не хочу, я даже дышать с тобой одним воздухом не могу. Можешь и дальше самоутверждаться за счёт других, а я съеду сегодня же.
Пока она всё это говорила, для Миши на равнее с чувством стыда и горечи, примешался ещё и страх потерять, то, что он буквально десять минут назад осознал.
- Нет, ты не можешь уйти, – он поймал её за руку, когда девушка уже направилась к выходу.
- Могу и сделаю, – Наташа попыталась высвободиться, но он не отпускал. – Пусти, Трифонов, иначе, клянусь, заплатишь за это.
- Этот поцелуй ничего не значит! – воскликнул Миша в панике, что сейчас она уйдёт не только из кабинета, но и от него.
- Ты не понял, да? – грустно сказала девушка. – Дело даже не в том, что вы обжимались тут, и не в поцелуе, что я увидела. Дело в том, Миша, что ты так и будешь бегать от меня к Лине, даже если после сегодняшнего она и не захочет тебя видеть.
-Не буду, – перебил он её, боясь услышать, что всё кончено.
- Я не хочу делить своего мужчину ни с кем, понимаешь? Если ты со мной, значит полностью со мной, а полутона в отношениях мне не нужны.
- Я люблю тебя, Ната.
- Я не верю уже в твою любовь, Миш. Поэтому, я думаю нам лучше...
- Нет! – он притянул её к себе, сжимая в объятиях. Наташа не вырывалась, даже не кричала. Просто стояла, как статуя и ждала, когда он её отпустит. – Я люблю тебя, Ната, теперь я даже на микрон не сомневаюсь в этом. Лина... она была навязчивой идей, мечтой, а ты настоящая, любимая и родная.