Не сдержавшись, он оттолкнул Раю от себя. Пару секунд стул, поднявшийся на задние ножки, балансировал в неустойчивом равновесии, а потом шумно опрокинулся на пол. Единственное, что успела сделать Рая, это свести ноги вместе, чтобы не слишком растопырить их при кувырке через голову.
Падение все равно получилось ужасно неуклюжим, от удара затылком из глаз посыпались искры. Но зато в голове неожиданно прояснилось. Распластавшись на спине, Рая лежала и отстраненно думала, что ее шансы на спасение мизерны. Либо ее прикончит этот Громов с белыми от ярости глазами, либо Леха, который, оказывается, вызвал ее вовсе не для того, чтобы заплатить за услугу. Никаких денег с учредительницы «Эвереста» он не получил и получить не мог. Значит, в условном месте Раю ожидала засада.
– Если вы меня отпустите, я могу вывести вас на Леху или на его людей, – решительно сказала она. – Сегодня. – Поднеся к глазам запястье с браслетом часов, Рая добавила: – Через полтора часа.
Громов протянул ей руку, рывком поставил на ноги и проворчал, глядя в пространство за ее спиной:
– Тогда иди умойся. Насколько мне известно, у женщин это занимает значительно меньше времени, чем макияж.
Глава 3
В мире животных
1
Здание, в котором размещался плавательный бассейн средней школы № 37, не слышало детского смеха с тех самых пор, как администрации сделалось слишком накладно оплачивать ту прорву подогретой воды, которая требовалась для ежедневного наполнения огромного резервуара. И вообще, директору было интереснее сдавать пустующие площади в аренду, чем ломать голову над тем, как их использовать и содержать в надлежащем порядке. Заключив соответствующий договор с коммерческой фирмой «Заря», он избавился от лишней головной боли и присовокупил к своей более чем скромной зарплате ежемесячную сотню долларов, которая никак не фигурировала в платежных ведомостях.
Коммерсанты отгородились от школы кирпичной кладкой и стали пользоваться черным ходом в бассейн, расположенный с тыльной стороны здания. В небольшом дворике помещалось одновременно до пяти иномарок, но установить их точное количество мешала высокая бетонная ограда, возведенная «Зарей» по согласованию со школьной администрацией. Положительное решение принесло директору дополнительную прибыль, а происходящим в арендованной пристройке он совершенно не интересовался. Кто-то возводит мосты, кто-то – стены, а лично он сеял разумное, доброе, вечное, посвящая этому все свое время, свободное от упрочения собственной материальной базы.
Впрочем, если бы однажды господину Калугину вздумалось наведаться в помещение спортивного комплекса, его вряд ли пустили бы дальше вестибюля, отделанного в лучших традициях помпезных офисов российской глубинки. Кожаные диваны с бегемотоподобными креслами, искусственная зелень, изобилие настоящего пластика и фальшивой позолоты – все это должно было убедить визитеров в том, что здесь занимаются серьезным бизнесом. Например, что-нибудь перекупают. Или же совсем наоборот – перепродают. Богатый интерьер оставлял самый широкий простор для фантазий.
На самом деле под вывеской фирмы базировалась ударная бригада Алексея Бреславцева, имевшая весьма своеобразное представление о коммерции. Дружный коллектив числом в девять стволов оккупировал пристройку для того, чтобы было где тереть базары, хранить арсенал и отсиживаться после дерзких вылазок. Поскольку Леха Бреславцев по кличке Каток снискал себе славу самого отмороженного беспредельщика в городе, кантоваться поодиночке на съемных хатах его бойцы не желали. Таких рисковых очень скоро показывали в сводках криминальной хроники – либо запоздало выуженных из водоема, либо нашпигованных свинцом под завязку. Кому такое понравится? Вот и приходилось бандитам держаться вместе, как волкам в стае. Верховодил, разумеется, Леха. Перечить ему было все равно, что бросаться под каток, за что он и получил свое прозвище. Строптивые новички убеждались в этом очень скоро. Но не все успевали сделать соответствующие выводы. Поэтому в банде наблюдалась, если так можно выразиться, текучесть кадров.
Татарин Кемаль, принятый вместо удавленного в КПЗ бойца, состоял в группировке без году неделя и пока только присматривался к пацанам и вожаку. К нему тоже присматривались – в шестнадцать глаз. Дополнительная пара, девятая, следила за каждым движением Кемаля из темного угла полуподвального помещения.
Там, на дырявом матрасе, сидела маленькая светловолосая девочка. Глаза у нее казались глубоко запавшими и лихорадочно блестевшими, будто ее сжигал внутренний жар. Слева от нее стояла миска, из которой девочку кормили, справа – ведро, заменявшее ей унитаз. На шее пленницы был затянут собачий ошейник, цепь которого крепилась к трубе парового отопления почти под самым потолком. Когда она лежала, цепь натягивалась до предела. Если бы не матрас, чуточку приподнимавший ее тельце над цементным полом, она вполне могла уснуть и не проснуться.
Кемаль перехватил устремленный на него взгляд и подмигнул девочке. Ему было скучно. Четверо пацанов отправились отлавливать наводчицу Раю, чтобы она не проболталась по дурости, кому слила информацию про фирму «Эверест». Остальные, включая Леху, дрыхли после вчерашней попойки. Кемаль зевнул и, достав пачку сигарет, спросил у девочки:
– Курить хочешь?
– Я домой хочу, – ответила она.
– Сначала пусть твои папка с мамкой денежки нам заплатят, – сказал Кемаль, с удовольствием затягиваясь сигаретным дымом.
Он сидел на старой школьной парте, и вид ее исписанной крышки воскрешал в нем детские воспоминания, настраивая его на добродушный, игривый лад. Кемаль даже ногами болтал, хотя походил вовсе не на мальчишку, а на жирного кастрированного кота. Круглая голова, поросшая свалявшимися волосами, воротник второго подбородка. Далеко не красавец, хотя ничто человеческое ему было не чуждо.
– Ты за ними небось подсматриваешь в щелочку, а? – спросил Кемаль, хитро прищурившись.
– За кем? – девочка недоуменно уставилась на него своими темными глазищами.
– За папкой с мамкой, когда они…
Правая ладонь Кемаля звучно шлепнула по левой, сложенной в кулак. Он беззвучно засмеялся.
– Вы совсем дурак, дядя?
– Что-о?
Кемаль прекратил болтать ногами и подался вперед.
– Что ты сказала, мандавошка?
– Я Аня, а никакая не мандавошка! А вы, если и не совсем дурак, то все равно глупый. Разве можно так с детьми разговаривать?
– Ты учить меня будешь, соплячка? – Когда татарин грузно спрыгнул с парты, девочке показалось, что пол под ней вздрогнул. Приближаясь к ней, Кемаль отшвырнул дымящийся окурок и заменил сигарету на нож с узким лезвием. Оно то выскакивало наружу, то снова втягивалось в рукоять, как осиное жало.
– Я тебе сейчас шкуру на ремни порежу, – пообещал он, нависая над пленницей. – Но для начала отчекрыжу твой симпатичный носик. Тебе придется носить его днем на резиночке, а по ночам держать в холодильнике, чтобы он не испортился. Нравится тебе моя задумка?
2
С той самой минуты, когда одурманенную хлороформом Анечку бросили в багажник иномарки и увезли из родного двора, ей уже ничего не могло понравиться. Похитители посадили ее на цепь, как собачку, и неотлучно дежурили в комнате, сменяя друг друга. Самым главным среди них был тот, которого остальные звали Лехой. Самым противным – толстый Кемаль. Он отказался отвернуться, когда Анечка захотела на ведро, и теперь ее мочевой пузырь был переполнен, как грелка, постоянно напоминающая о себе тяжестью внизу живота.
Представив себе, как толстый Кемаль ткнет ее своим ножичком, девочка зажмурила глаза, но не закричала, а только прикусила губу. Она уже почти желала умереть.