Я же не мог пошевелиться, не мог сопротивляться, не мог сбежать из этого кошмара. Эта беспомощность, обреченность была невыносима. В отчаянии я заорал. Найдя отверстие, червь скользнул мне в разинутый рот и пополз по горлу, дальше в пищевод, выгрызая внутренности, забирая моё дыхание.
Меня что-то дернуло в явь. Я проснулся. Сердце прыгало, как бешенное, перед глазами стояла кровавая пелена. Подрыгал рукой ногой, головой, проверяя двигательную активность. Открыл глаза и долго тупо смотрел в пляшущие на потолке тени от лампы, пытаясь надышаться воздухом и сбросить сон. Однако ощущения упрямо лезли в реальность, от чего внутри все саднило и тянуло блевонуть. Я был насквозь мокрым, с отвращением к самому себе подумалось, что я обмочился с перепугу.
— Эрик! С тобой все в порядке⁈– надо мной склонились две встревоженные рожи, белобрысая Томаша и рыжая Фила,
Я едва не застонал, только этих двоих мне сейчас не хватало, если они просекут про моё ночное недержание, то ржать будут до конца моих дней. Все же странно устроен человек, мгновение назад мои внутренности вполне реалистично жрал червяк, а я так всполошился за свою репутацию, что даже сей отвратительный факт стал отходить на второй план.
— Он и порядок вещи несовместимые, — проворчал Фил.
Я перевел на него взгляд. В руках этот паршивец держал пустой кувшин.
Запоздало я сообразил, что Фил прибег к своему излюбленному способу побудки и окатил меня водой. Несмотря на то, что он вытащил меня из ада, и я был ему благодарен, постоянно терпеть такую хрень, я не собирался.
Я резко вскочил, в секунду оказавшись возле Фила, и от души влепил ему затрещину. Кувшин выпал из его рук и, мягко спружинив, упал на кровать.
— За что⁈ — возмутился Фил, потирая затылок.
— За все хорошее! Всю кровать мне опять водой залил! — прорычал я. — Будить меня нужно осторожно, ласково и вдумчиво, а то когда-нибудь я сверну тебе шею!
— Кто виноват, что ты дрыхнешь без задних ног, когда мы уговорились о встрече⁈ — справедливо возмутился Фил. — И вообще, ты не просыпался, только стонал и выгибался, точно уж на сковороде, мы подумали, что тебя отравили!
— Точно, –поддакнул Томаш, — а когда Фил водой тебя окатил, так ты вообще захрипел и стал дрыгаться в конвульсиях. Жуть просто!
— Хотелось вообще добить, чтоб не мучился, — кивнул Фил.
— Я б вам добил! Какого черта вы так долго⁈ Где вас носило⁈ — я всегда помнил, что лучшая защита — это нападение.
Оба переглянулись и, вспыхнув до корней волос, смущенно потупились. Я с интересом ждал, но объясниться никто из них не спешил. Так и стояли, точно два болвана, переминаясь с ноги на ногу и глядя в пол.
Я внимательно оглядел партизан и приметил на шеи Фила свеженькую царапину, оставленную как будто женской ручкой, а у Томаша вообще вся рожа и волосы блестели от масла. Масло, которым наложницы натирали свою кожу, чтобы она лучше блестела.
Дошло до меня как до утки на третьи сутки. Не знаю, что больше меня в этой ситуации задевало то, что я, словно праведный монах, воздержался или то, что эти два праведника так нагло придались блуду.
— Вы что совсем охренели⁈ — возмутился я.
— Да мы-то что! Они сами… и ничего мы… — смущенно пробормотал Томаш.
— Ага, не виноватая я, он сам пришел! — процитировал я героиню советского кино. И пусть фраза ни о чем не говорила моим горе-товарищам в этом мире, но очень красноречиво характеризовала их реакцию невинных овечек на свои бесславные деяния.
— Ну ладно Фил, — продолжал распалять я праведное негодование, — этот вообще пропащий!
— Чего это я пропащий? — обижено буркнул Фил.
— Но ты — благородный герцог Томаш Крайкос прибег к интимным услугам рабыни, — не сбиваясь с патетики, сыпал я упреками. — Я тебе самое дорогое доверил — свою невесту! Мне даже страшно представить, если Лейла узнает, что ее ненаглядный Томаш Крайкос такие непотребства вытворял.
— Кто бы говорил, Эрик, как будто ты сам святая невинность! — в свою очередь возмутился Томаш. — Я же молчу про свою сестру!
Моё дурашливое настроение, как ветром сдуло. Воспоминание о Стелле больно кольнуло под ребра.
— Я же никогда не был её женихом! Её женишок — ныне покойный Роджер, с него и спрашивай! — с холодком отрезал я.
— Из-за тебя же нам пришлось думать о скорой свадьбе с Роджером! Мы с горем пополам её уговорили спасти свою честь! — заявил Томаш, скрестив руки на груди.
— А я-то здесь при чем⁈ — офигел я от такого наезда.
— Не притворяйся дураком, Эрик, тебе это не идет! — набычился Томаш. — Я же врежу тебе, мало мы тебя тогда в лесу с ребятами били, ничего ты не усвоил!