— Неверным гостям стульев не предложат? — нагло поинтересовался я.
— Опять смеешь дерзить⁈ — взвилась Закира с ярой ненавистью глядя на меня.
— Просто ноги устали стоять, — равнодушно пожал я плечами.
— Вы будете стоять, как и престало безродным вроде вас перед великой госпожой и ее преданным великим визирем, — не разжимая губ, скривился Латиф-Рамир.
— У нас говорят, что в ногах правды нет, — упрямо заявил я, — не будем говорить, пока не дадите сесть.
— Значит, пригласим сюда Кемала, он точно сумеет вас разговорить! — глаза Закиры заблестели.
Однако меня такими угрозами сейчас пронять было нельзя, я чувствовал себя в силе и готов был, если придется, силу свою показать.
— А может проще пригласить три стула? — рассудительно предложил я. — Сбережём время и силы.
— Я хочу видеть, как ты — дерзкий щенок, корчишься от боли! — прошипела Закира.
— Какая горячая госпожа, — восхищенно присвистнул я, вонзая в Закиру страстный взгляд.
Я довел эту своенравную кошечку до того, что она уже изготовилась броситься на меня и чисто по-женски расцарапать мне рожу. Однако моим чаяньям не суждено было сбыться, Латиф-Рамир легко успокоил свою госпожу, шепнув ей что-то на ухо. Закира на удивление легко подчинилась, вмиг уняв приступ бешенства. С её лица словно бы ластиком стерли все эмоции, и она равнодушно уставилась в пустоту над моей головой. Сразу стало понятно, что у госпожи есть господин.
— Если позиция столь принципиальна, нукеры принесут скамью, — спокойно уступил мне Латиф-Рамир.
Он щелкнул пальцами и вновь, словно из воздуха, появились смиренные слуги по мротски — нукеры со скамьей наготове.
Спорить дальше значило бы откровенно нарываться, а откровенно нарываться, значило бы не зная броду, сунуться в воду. Знали уже, плавали, чем это все чревато.
Мы сели на предложенную скамью. Латиф-Рамир держался так, как будто действительно видел нас впервые в жизни. То, что это был Латиф, сомнений быть никаких не могло, у гада была слишком приметная внешность и обознаться все втроем мы не могли. Он либо для чего-то хорошо притворялся, либо копье Томаша таки выбило из него, если не дух, то память. Версия с амнезией мне очень нравилась, правда даже амнезия проходит и порой в самый неподходящий момент.
Я, сцепив руки в замок, молчал, ожидая, когда враг, сделает ход первым.
— Итак, — нарушил затянувшееся молчание Латиф-Рамир, — вы утверждаете, что можете с помощью некоего обряда достать необходимую нам птицу.
— Можем, — подтвердил я.
— Когда? И что вам для этого нужно? — нетерпеливо наклонилась к нам Закира.
— В полнолуние, — наклонившись к ней через стол, доверительным шепотом поведал я, от неожиданности Закира вжалась в спинку своего трона.
Я со спокойной душой вернулся на место.
— Полнолуние только через семь дней! — взвыла Закира, трагично заламывая руки.
— Что еще? — пристально разглядывая нас, продолжал переговоры Латиф-Рамир.
— Еще нам нужно будет тринадцать человек для жертвоприношения и тринадцать свечей, — сочинял я на ходу.
Сочинял с прицелом на то, что оставшихся тринадцать бедолаг на крестах могут отдать не на съедения сколопендрам, а для наших нужд.
— Какого возраста, пола? — деловито поинтересовался Рамир, будто я попросил у него щенков, а не людей.
— Да нет разницы, — небрежно махнул я рукой, — хоть тех, кого на кресты подвесили вместе с нами давайте.
Я специально сказал это вскользь, как будто мимоходом, стараясь не выдавать, насколько важно для меня спасти этих людей. Эти часы страданий, навсегда связали меня с тринадцатью незнакомцами, и я не мог просто взять и забыть, что они продолжают терпеть страшные муки. Висеть, чтобы через трое суток быть слопанными самыми отвратительными существами, каких мне только доводилось видеть на земле.
— Эти нам самим нужны! — прошипела Закира.
Госпожа закашлялась в платок, платок окрасился кровью. Она щелчком пальцев призвала флакончик с чернильной жидкостью, приоткрыв его, она несколько раз жадно втянула аромат носом и, затворив флакон, растворила его в воздухе.
— Я хочу знать детали обряда, все подробности? — продолжал потихоньку выуживать информацию хитрый Латиф-Рамир, не обращая на припадок своей госпожи.
— Если вы будет знать все сами, нужда в нас отпадет, — резонно заметил я.
— И все же, откуда нам знать, что ты не лжешь, чужак? — засомневался Латиф-Рамир.
— Для чего? — ответил я ему вопросом на вопрос.
— Чтобы выгадать себе несколько дней жизни, например, — пожал он плечами. — Я один из самых сильных колдунов великого Уруса и знать ничего не знаю про такой обряд.