В комнате следователей, не смотря на ранний час, было накурено. Вес сидел за столом и что-то печатал на машинке.
- Доброе утро,- сказал я.
- Доброе утро, - он на мгновение прервался, - Вы ко мне?
- Да, хотел поговорить.
- Вы не могли бы подождать пару минут. Мне надо закончить отчет.
- Конечно, - ответил я, сел на стул, стоящий у стены, и огляделся. Стол Веса был завален, какими-то бумагами и коленкоровыми папками. С краю примостился бронзовый подсвечник с коротеньким огарком, стояла грязная чашка, а на стопке чистых листов лежал странного вида нож. Сначала мне показалось, что это обычный сувенир, который используют для разрезания бумаги, но присмотревшись повнимательнее, я сообразил, что передо мной лежит настоящий стилет тонкой работы, возможно кованный местным кузнецом. По крайней мере на островах, я не встречал ножей такой странной формы и подобную насечку видел впервые. Брать его в руки, без разрешения, я постеснялся, но рассмотрел очень внимательно.
Вес не обращал на меня никакого внимания, и я решил размять ноги, встал, прошелся по комнате и остановился возле окна. Из кабинета Рока видна была зеленая лужайка и круглая клумба, засаженная экзотическими цветами. Здесь вид был намного хуже. Окно выходило во внутренний двор, заставленный служебными экипажами. Наверно поэтому в комнате было так накурено, следователи редко проветривали, чтобы не впускать в комнату запах конюшни.
Наконец Вес закончил, подшил документ в папку и аккуратно завязал тесемки.
- Можем поговорить здесь или давайте выйдем на воздух, - предложил он, убирая отчет в большой сейф.
- Давайте прогуляемся.
Мы вышли в коридор, миновали несколько закрытых кабинетов, спустились с крыльца и присели на лавочку. Вес сразу закурил. Часовой отошел подальше, чтобы нам не мешать.
- О чем Вы хотели со мной поговорить? - спросил лейтенант.
- В свое время, Вы обещали рассказать мне о туземцах. Возможно, по долгу службы, мне придется столкнуться с деревенскими жителями, а я о них ничего не знаю.
Вес внимательно посмотрел на меня.
- Что конкретно Вас интересует?
- Скажите, они могут оставаться в городе на ночь?
Вес улыбнулся.
- Аборигены должны покидать город до захода солнца, но, как Вы знаете, некоторые туземные женщины живут с офицерами и для них сделано исключение.
- Им выписывают пропуска?
- Да. Есть специальная форма, ее можно взять в комендатуре.
- А родственники могут приехать к такой женщине погостить?
Лейтенант нахмурился, похоже мои вопросы ему не особенно нравились.
- Такое возможно, - наконец ответил он, - как Вы понимаете, никто не будет специально следить за всеми туземцами, прибывающими в город. Конечно, кто-нибудь из родственников может остаться на ночь в сарае или на конюшне. В господский дом их не пустят.
Обдумывая следующий вопрос, я полез в планшетку за сигарами и случайно наткнулся на обломки стрелы, которые захватил из лагеря лесорубов. Наконечник больно оцарапал руку, и я вскрикнул от неожиданности.
Вес вздрогнул.
- Что такое?
Я выругался, достал стрелу и протянул лейтенанту.
- В лагере меня обстреляли. Вот, подобрал трофей, возможно он Вам пригодиться.
- Зачем? - удивился Вес.
- Эту стрелу в меня выпустил один из людей Муки, думаю такие же используют при нападении на обозы. У нее оперение характерного цвета и наконечник интересной формы.
Следователь нахмурился, взял стрелу в руки, и осмотрел без особого любопытства.
- Не думаю, что она может нам пригодиться. Ее не с чем сравнить. Как я уже говорил, дикари вырезают наконечники из тел и уносят с собой.
- Это-то меня и удивляет, - признался я, - раньше они никогда так не делали. Возможно в этом что-то кроется.
- Очевидно они хотят скрыть принадлежность нападавших к тому или иному племени.
- Но мы же с Вами совершенно точно знаем, что это дело рук людей Муки или нет?
Лейтенант кивнул.
- Это не подлежит сомнению.
- Скажите, а какого цвета оперение у стрел аборигенов, живущих в деревнях на нашей территории?
Вес насупился. Я вспомнил, что он живет с дикаркой и с большой неохотой говорит на подобные темы.
- Вы вообще представляете, как делают стрелы? - неожиданно спросил он.
- Нет, - честно признался я.
- Цвет зависит от птицы, из перьев которой делают оперение. Чаще всего для этих целей используют перья из крыла мани, это местный индюк. Из одного крыла берется всего 6 перьев, а для изготовления одной стрелы их нужно три или четыре.
- Интересно, - сказал я.
- Индюки все одинаковые, а оперение туземцы не красят, поэтому мы не сможем определить, какому племени принадлежат стрелы.
- А по форме наконечника? - спросил я.
Неожиданно лейтенант закашлялся и выкинул недокуренную папиросу в урну.
- Извините, - сказал он, - не знаю, что Вам сказать. Я плохо разбираюсь в туземном оружии.
Следователь явно лукавил. Его рассказ о производстве стрел, выдал в нем настоящего знатока. Что-то в моем вопросе насторожило лейтенанта, заставило занервничать. Давить на него я не хотел, поэтому решил сделать вид, что ничего не заметил.
- Это Вы меня извините, - сказал я и поднялся, - все время лезу не в свое дело. Если смогу быть Вам чем-нибудь полезен, обращайтесь.
- Спасибо за помощь, - сухо поблагодарил Вес, - но я не могу привлекать к расследованию посторонних.
- Понимаю - сказал я, - приятно было побеседовать с Вами.
- Я тоже был рад Вас видеть, - сказал лейтенант.
Простившись с Весом, я решил немного прогуляться. Мне не хотелось возвращаться в душный номер. С океана дул свежий ветерок, пахло водорослями и соленой водой. Я походил по набережной, выпил в кафе на пристани холодного лимонада, почитал газету на лавочке. Жизнь налаживалась. Я начинал привыкать к Дикому острову, к душным ночам, пыльным улицам, мясным блюдам, необычным овощам и фруктам. Меня больше не раздражали здешние виды и запахи.
Я вернулся домой к обеду, плотно поел, выпил полбутылки вина и прилег на кровать почитать книгу. Когда я проснулся был уже вечер. Снизу доносились громкие голоса, похоже господа офицеры засели играть в карты. Я встал, умылся и надел френч. Сидеть в одиночестве не хотелось, и я решил спуститься вниз. От сквозняка захлопнулось окно, я взял из стопки книг самую толстую, и пока подпирал ею раму, выглянул на улицу.
Перед клубом сидела старуха, которую я видел возле комендатуры. Она расположилась прямо на тротуаре, чистила какие-то фрукты и продавала прохожим. В правой руке она держала длинный острый нож, которым очень ловко орудовала, очистки сыпались в корзину и фрукт, за несколько секунд, освобождался от толстой кожуры.
Подобные совпадения мне никогда не нравились. Вчера за мной следила молодая дикарка, сегодня старая. Я был уверен в том, что встречи в городе с этими двумя дамами были не случайны. На мое окно старуха не смотрела. Она расположилась прямо напротив входа, так что, при всем желании, пройти мимо нее незамеченным я бы не смог.
При виде того, как дикарка чистит своим острым ножом спелые плоды, у меня по спине пробежал холодок. Прохожие останавливались и охотно брали фрукты, расплачиваясь, кто чем. Одна женщина протянула старухе носовой платок, другая какую-то мелочь, вроде монетки. Я хорошо помнил о том, что колонисты с аборигенами деньгами не расплачиваются. Хотя кто сейчас соблюдает правила? По словам Веса, туземцам нельзя было оставаться в городе после захода солнца, но я своими глазами видел молодую дикарку под окнами клуба. Чтобы не говорили в комендатуре, но никто не следил за исполнением законов, если дело касалось местного населения.