Крол попросил меня задержаться.
Все вышли, адъютант аккуратно прикрыл за собой дверь. Адмирал подошел к столу, сел и принялся набивать трубку. Я остался стоять и терпеливо ждал. За окнами, под холодным осенним ветром, качались тополя.
-- Вы должны захватить остров Мон. Гарнизона там нет, так что серьезного сопротивления Вы не встретите.
-- Слушаюсь.
Адмирал принялся раскуривать трубку, по комнате поплыл голубоватый дымок.
-- Вам достанется, Бур. На этом острове варды берут лес. Конечно это не железо, не снаряды и не уголь, но в нашем положении даже маленький укол в вардовскую шкуру может принести результат. Захватив остров Вы сильно разозлите наших врагов. Продержитесь два дня.
Я молчал. Даже если на острове нет серьезного гарнизона и высадка пройдет успешно, как только о нападении станет известно, нас сотрут в порошок. Невозможно удержаться силами одной морины против целой армии. Остров Мон в глубоком тылу, уходить будет некуда. Мы все останемся на этом проклятом кусочке суши или попадем в плен.
Крол встал и подошел ко мне в плотную.
-- Я очень рассчитываю на Ваше везение, Бур. Сделайте все, как надо и награда будет достойной.
-- Слушаюсь, - я вытянулся и отдал честь, - разрешите идти.
-- Идите.
Я повернулся и вышел.
Интересно, какая награда полагается мертвецам, кроме холщового мешка и ядра с крепкой веревкой?
Места на буксирах не очень много, поэтому десант размещают прямо на палубе. Летом в теплую погоду это не страшно, но сейчас в октябре было очень холодно. Люди жались друг к другу и старались садиться так, чтобы оказаться спиной к ветру. Мы с Бадом стояли на мостике и слушали, как капитан отдает распоряжения. На моряках были теплые кожаные куртки, меховые шапки и перчатки, поэтому на нас они смотрели с жалостью. Короткий бушлат и башлык плохо спасали от осеннего дождя и ветра.
-- Спускайтесь вниз, - сказал помощник капитана, - никуда Ваши десантники с палубы не денутся.
-- Иди, - я ткнул Бада в бок, - и возьми с собой доктора.
Морина разместилась на двух трофейных буксирах. Мы шли под вардовским флагом и надеялись на то, что нас примут за своих. Пока все было спокойно. Несколько бронированных катеров, по приказу адмирала, устроили небольшую заварушку, отвлекая от нас внимание. Справа со стороны ближайшего острова доносились артиллерийские залпы. Спасаясь от холода, я закрыл башлыком всю нижнюю часть лица, оставив открытыми только глаза, а руки убрал в карманы бушлата. Очень хотелось курить, но при таком ветре это было не просто.
Когда Бад и доктор вернулись, я тоже спустился погреться. Замерзшие ноги не слушались, и я чуть не упал на лестнице. В маленькой кают-компании было сильно накурено. За столом сидел пожилой матрос, который угостил меня кофе. Я не стал раздеваться, только опустил башлык.
-- Скоро придем, - сказал моряк.
-- Хорошо бы, - я обхватил замерзшими пальцами горячую чашку.
-- Давно воюете? - спросил он.
-- Второй год, а Вы?
-- Вторую войну.
Высадка прошла в полной темноте. Мы прыгали в ледяную воду и бежали к берегу. Охрана не ожидала, что в такую погоду, кто-нибудь рискнет высаживать десант, поэтому на пристани даже не было часовых.
Ко мне привели егерь-лейтенанта. Он был без фуражки, в шинели с оторванными пуговицами и с разбитыми губами.
-- Здравствуйте, - сказал я.
Лейтенант не ответил, только дернул головой. На вид ему было около тридцати. Он стоял прямо, широко расставив ноги и высоко задрав подбородок, наверно думал, что его расстреляют.
Бад сидел за столом, курил и внимательно разглядывал вардовского офицера.
-- Садитесь любезный, - сказал он, - не стройте из себя героя, никто Вам ничего не сделает.
-- Я постою.
Мы хорошо понимали друг друга, языки очень похожи. Лейтенант говорил с акцентом, проглатывал окончания слов.
-- Вам ничего не угрожает, - сказал я, - с пленными мы не воюем. Я прошу ответить на некоторые вопросы, после чего Вас отведут к Вашим людям.
-- Я не буду говорить.
Вардовский офицер уставился в пол. О чем бы он не думал, наверно это были не веселые мысли.
Не знаю, как бы повел себя на его месте. Героизм хорошая штука, пока тебе не целятся в затылок.
Я открыл дверь и высунулся в коридор.
-- Часовой!
Вошел моринер и отдал честь.
-- Отведи лейтенанта к остальным пленным.
-- Слушаюсь.
Перед выходом офицер оглянулся и посмотрел на меня. От этого взгляда по спине пробежали мурашки.
-- Напыщенный идиот, - сказал Бад, когда дверь за пленным закрылась, - надо было сказать, что мы его расстреляем.
-- Зачем? В сущности, он нам не нужен. Не думаю, что егерь-лейтенант сможет нам поведать о планах вардовских адмиралов.
-- Все равно идиот, - сказал Бад, - если бы он ответил на твои вопросы, я бы угостил его чаем.
День прошел спокойно. Мы пересчитали лодки и закрепили их цепями, чтобы местные не могли уйти с острова и подать знак военным. Деревенский старшина поклялся здоровьем матери, что все лодки на месте. Три самых больших баркаса спрятали в укромной бухте в лесу, на случай, если придется отходить. В казарме нашлись трофейные шинели, многих егерей взяли прямо с постели и отправили в подвал без верхней одежды, и я распорядился переодеть часовых. Теперь со стороны могло показаться, что остров охраняют вардовские егеря.
Я понимал, что рано или поздно наш обман раскроют.
-- Если они ударят с воды, и обойдут со стороны леса, нам не удержаться, - говорил Бад.
Я был с ним полностью согласен, поэтому пока у нас было время, старался превратить поселок в настоящую крепость. Мы копали траншеи и делали блиндажи, тем более, что вокруг было полно приготовленных бревен и досок. Местные жители сидели по домам, нам на глаза они старались не попадаться.
Утром меня вызвали на пристань. Я накинул прямо поверх бушлата трофейную шинель и вышел из штаба. Проходя мимо подвала, я заметил нескольких егерей, которые прильнули лбами к стеклу. Увидев меня, они отошли от окна. Мы кормили их два раза в день и давали дрова для обогрева помещения. Не знаю, как варды содержат наших пленных, но у егерей было все, что нужно, по крайней мере в подвале было лучше, чем на центральной гауптвахте, где мне приходилось сидеть.
-- Корабль идет, - сказал моринер - лейтенант Маф, командир первого взвода. Он дежурил с раннего утра и порядком замерз. Из старых офицеров со мной остались только Бад и Гат. Интенданта Коса временно прикомандировали к штабу, доктора Сола отправили на курсы полевой хирургии, а Тар все еще лечился в госпитале.
Я достал подзорную трубу. Это был небольшой кораблик, вроде наших буксиров, который на время военных действий превратился в военное судно. На носу установили пушку, а команде раздали стрелковое оружие. Интересно, что ему здесь надо? Может быть он везет новую смену егерей или продовольствие?
Я очень рассчитывал на то, что нас еще не обнаружили. В конце концов остров Мон находится в стороне от линии противостояния и, по мнению военных, не представляет никакой ценности.
-- Людей в траншеи, - сказал я лейтенанту, - только тихо, без свистков и трубы, пошлите вестового в казарму.
Артиллеристы разместились в небольшом домике, который стоял с краю поселка, ближе всего к вырытому капониру. Я распахнул дверь и низко нагнув голову, вошел внутрь. Старый бревенчатый дом делился на две комнаты, в первой возле печки сидел моринер-лейтенант Гат и курил.
-- Здравия желаю, - он торопливо затушил папиросу, надел фуражку, встал и отдал честь.
-- Здравствуйте, - ответил я, - собирайтесь, у нас гости.
Мы вышли на улицу и стали смотреть на приближающийся корабль.
-- Легкая добыча, - сказал Гат, складывая подзорную трубу, - брони у него нет.
На время операции нашу 37-милиметровую пушку заменили сорокапяткой, так что артиллерист не боялся встречи даже с бронированными катерами. Я его уверенности не разделял, поэтому промолчал.