Правду сказать, такая мысль прежде не приходила Ашу в голову. Он с самого начала полагал, что папа Белинды потребует отложить свадьбу до его совершеннолетия, и не собирался возражать против этого. Но после встречи с майором Харлоу Аш начал пересматривать свои планы. Он тоже рисовал себе человека гораздо более грозного и внушительного, чем низенький и, следует признать, незначительный с виду джентльмен, которому его представили у Джелама, но теперь он уже не удивлялся, что миссис Харлоу сама дала согласие на помолвку, а не заявила (вопреки ожиданиям Аша) о необходимости подождать встречи с папой Белинды: судя по наружности, майор Арчибальд Харлоу относился к разряду мужчин, склонных прислушиваться к мнению своих женщин, а значит, супруга и дочь вполне могли вырвать у него согласие на ранний брак. Это была восхитительная перспектива, и Аш предавался сладостным мечтаниям.
Майор Харлоу, со своей стороны, не обратил особого внимания на прапорщика Пелам-Мартина, разве только мысленно отметил вскользь, что его очаровательная дочурка, похоже, пленила двух привлекательных молодых поклонников. Он обменялся несколькими любезными словами с Ашем и мистером Гарфортом, представленными ему женой, и моментально забыл имена обоих, хотя приветливо кивал им при встрече на различных стоянках и добродушно поддразнивал дочь, уже успевшую обзавестись двумя ухажерами.
Дорога пропетляла через пустынный Соляной хребет, пролегавший между Джеламом и крупным военным поселением Равалпинди, прошла мимо руин Таксилы и между низкими каменистыми холмами, похожими на оголодавших костлявых коров посреди голой равнины, и закончилась на берегу Инда, в сумрачной тени Аттокского форта. Здесь путешественники сошли, расплатились со своими возницами и переправились через реку на пароме, после чего продолжили путь в других дак-гхари по дороге, которая тянулась параллельно реке Кабул. Осенние дожди превратили реку в стремительный бурный поток, испещренный ржавыми пятнами, но широкие равнины за вздувшимся Кабулом оставались сухими и пыльными и простирались до гор впереди – рыжевато-желтые, усеянные камнями, с деревьями и полями, выжженными солнцем за знойные летние месяцы до однородного золотого цвета.
Теперь горы стали ближе, и линия горизонта уже тянулась не во весь окоем, а была ограничена угрюмыми скалистыми грядами, ежечасно менявшими свой цвет: порой казалось, что они находятся в пятидесяти милях впереди, голубые и прозрачные как стекло, а иной раз чудилось, что до них, ржаво-коричневых, исчерченных черными тенями бесчисленных оврагов, не более фарлонга[15]. За ними хребет за хребтом вздымались пограничные горы и горы Малаканда, похожие на застывшие волны, разбившиеся о край равнины, – стражи суровой местности, населенной двумя десятками беспокойных племен, которые не признавали иного закона, кроме закона силы, жили в хорошо укрепленных деревнях, соблюдали жестокий обычай кровной мести и постоянно воевали друг с другом или с британцами. Здесь находился северо-западный рубеж – врата в Индию, через которые прошел Александр Македонский со своей победоносной армией в пору юности мира. За труднопроходимыми перевалами находился Афганистан, где правил эмир Шир Али. А за ним простиралась огромная и грозная империя русских царей.
Белинде местность казалась удручающе унылой и пустынной, но, по крайней мере, на Пешаварской дороге наблюдалось хоть какое-то движение, и, глядя в окно дак-гхари, она видела редких англичан, едущих верхом или в рессорных двуколках, а также уже знакомые местные повозки и медленно бредущих пеших путников. Один раз мимо промаршировала колонна британских солдат, чьи алые мундиры приобрели ржаво-серый цвет от пыли, а за ней следовала вереница вьючных слонов.
Видела Белинда и верблюдов, памятных с детства: длинные караваны верблюдов, нагруженных громадными тюками, колеблющимися и раскачивающимися, точно лодки на неспокойном море, высоко над козами и овцами, которых перегоняли из одной деревни в другую. С приближением к окраине Ноушеры движение на дороге стало интенсивнее, и кучеры фаэтонов, тикка-гхари, тонг и икк подстегивали кнутами своих пони на последнем участке пути, наперегонки несясь к городу, разгоняя пешеходов, точно всполошенных цыплят, и поднимая облака удушливой пыли, от которой пассажиры повозок заходились кашлем. Город был маленький, всего с одним дак-бунгало, ничем не отличавшимся от десятков других расположенных вдоль дороги, и только когда Аш пришел попрощаться, Белинда поняла, что именно здесь он должен расстаться с ними.