Наконец император прикрыл глаза и устало махнул рукой. На губах Чжоу Цзышу расцвела улыбка.
— Благодарю Ваше Величество за доброту, — он выглядел так, словно услышал самую счастливую весть на свете, на болезненно-бледных щеках даже проступил живой румянец.
С нескрываемым облегчением Чжоу Цзышу повернулся к Дуань Пэнцзюю и вложил в его руку последний гвоздь:
— Я готов.
Дуань Пэнцзюй никак не решался исполнить безмолвный приказ императора, но в конце концов… Закусив губу, он решительным движением вбил багряный гвоздь в грудь своего командира.
Дуань Пэнцзюй не раз наблюдал данную процедуру и понимал, насколько она мучительна. Даже самые стойкие не выдерживали пытку и орали от боли, срывая голос до хрипоты. Однако Чжоу Цзышу лишь слегка задрожал от напряжения. У него вырвался едва различимый стон, но и в стоне слышалась радость. Дуань Пэнцзюй подумал, что этот человек сошёл с ума.
Чжоу Цзышу долго не двигался, собираясь с силами, потом повернул к Хэлянь И белое, как бумага, лицо и склонил голову в поклоне. Движение ци в его меридианах стихало, по рукам и ногам расползалось онемение.
— Ваше Величество, берегите себя! — напоследок сказал он императору, но не стал дожидаться ответа.
Покидая библиотеку, Чжоу Цзышу чувствовал неописуемую лёгкость, словно весь груз прожитых лет разом свалился с плеч. В дверях его силуэт, казалось, на мгновение вспыхнул светом, а затем бесследно исчез.
Примечание к части
∾ О титулах, рангах, обращениях к Чжоу Цзышу и их переводе.
В китайской культуре исключительно важны обращения, точно обозначающие роль и позицию человека в обществе. Обращений используется масса, на некоторые общеизвестные мы даём сноски в тексте глав, а о более редких рассказываем здесь.
大人 (daren / дажэнь) — досл. «великий человек». Это титул принадлежал правителям вассальных императору земель, зачастую, дальним родственникам императора. Мог также дароваться за заслуги. По рангу наиболее приближен к «Вашей Светлости».
首领 (shouling / шоулин) — начальник, руководитель, глава (организации, отдела). Для лидера тайной службы императора мы выбрали вариант обращения «командир».
庄主 (zhuangzhu / чжуанчжу) — досл. «владелец поместья». Иероглиф 庄 (zhuang) обозначает поместное землевладение, а иероглиф 主 (zhu) — владелец, хозяин, господин. Мы используем версию «глава поместья».
∾ Поместье «Времена года» (四季山庄) — поместье Сицзи (буквальный перевод — «Четыре сезона»).
∾ 公子 (gongzi / гунцзы) — молодой господин (благородных кровей). Обращение к сыну знатного человека или к молодому аристократу. В нашем переводе в основном используется «господин» для краткости, поскольку старшие поколения родственников Чжоу Цзышу в повествовании не фигурируют, а сам Чжоу Цзышу не так уж и юн. Возможно, пару раз в тексте мелькнёт и «Чжоу-гунцзы».
Том 1. Глава 2. Случайная встреча
Примечание к части
Чжоу Цзышу (周子舒); Чжоу Сюй (周絮).
周 — внимательный, вдумчивый; 子 — дитя; 舒 — неторопливый, спокойный.
Сюй (絮) — отсылка к строкам стихотворения Сюй Цзайсы (XIII–XIV вв.) «Весенние чувства» (春情): «подобно ивовому пуху на ветру».
Первый глава тайной организации Тяньчуан, подчинялся напрямую императору. Бывший глава поместья «Времена Года». Мастер боевых искусств, непревзойдённо владеет навыком маскировки. Хитростью покинул Тяньчуан и теперь путешествует по цзянху под маской неприметного человека.
Том 1. Странствия пьяницы по цзянху.
Гвозди «семи отверстий на три осени» хранили один секрет. Секрет, о котором знал только Чжоу Цзышу. И он собирался унести эту тайну с собой в могилу.
Если вбить все семь гвоздей одновременно, их воздействие проявится немедленно. Такой сильный мастер, как Чжоу Цзышу, успел бы покинуть императорский дворец, но всë равно превратился бы в беспомощную груду парализованной плоти недалеко от ворот. Секрет заключался в том, чтобы добавлять по одному гвоздю каждые три месяца, позволяя организму привыкнуть к действию яда. Смерть спустя три года оставалась неизбежной, но этот метод, по крайней мере, сохранял половину внутренней силы,[9] а также способность говорить и двигаться, как раньше.
Существенным недостатком были приступы адской, мучительной, пробирающей до костей боли, которые Чжоу Цзышу терпел уже восемнадцать месяцев. Поговаривали, что подобная пытка может свести с ума. Но Чжоу Цзышу с радостью отметил, что слух был необоснованным. Мало того, оставаясь в здравом уме, он пребывал в необычайно превосходном настроении, чего давно за собой не помнил. Он был счастлив и умиротворен.