«Рука руку моет», — напомнил Петер известное изречение. Каухер уже много раз каялся в том, что связался с ним. Но что поделаешь! Ему нужен был тогда позарез красивый мебельный гарнитур. Так хотелось доставить радость жене к пятнадцатой годовщине со дня их женитьбы. А этот Петер Каухер работает в мебельном магазине и удружил ему тогда. С тех пор Каухер потерял покой…
Девушка лепечет что-то невразумительное и тяжело вздыхает. Лицо, как барометр, отражает ее внутреннее состояние. Оно становится то пунцово-красным от смущения, то бледнеет от страха и чувства безысходности, то на нем мелькает искорка надежды — и оно вспыхивает нежным румянцем, как цветок, распустившийся зимой.
Каухеру жаль девушку. Ему всех жаль. Он регистрирует все, даже малейшие колебания волн, которые излучает ее душа. И все это он запирает у себя внутри и выбрасывает ключ. Он не может воспользоваться им Сегодня может быть пригодным только один ключ — ключ справедливости, потому что Каухер сегодня судья.
Мария Наумовна смотрит на Каухера. Он читает на ее лице многозначное слово: «Как?»
— Неудовлетворительно, — отвечает он кратко и немного резко.
Сегодня у Каухера свободный день, но он горит желанием узнать, как там дальше сдают «его» девушки. Хотя все это напоминает игру в карты. Каждый знает один вопрос лучше, другие хуже. Значит, имеются козыри и шестерки. Если достанется козырь, ты уже наполовину выиграл, а другой проиграет только потому, что вытащил карту похуже.
Да перестань же, Каухер! Оставь свои домыслы. Уж не хочешь ли ты поступиться своей строгой принципиальностью? Закури лучше и успокойся. Закурив, Каухер действительно успокаивается. Но ненадолго. Вдруг он почувствовал над собой дамоклов меч. Предчувствует беду. И она не заставила себя долго ждать. Она нагрянула в образе его тезки Петера Каухера. Этот человек засел в засаду и долго подкарауливал его. Рудольфу этого следовало ожидать. Теперь он хочет жестоко отомстить ему. Ну что ж, пусть попробует!
Однако у Петера приветливое лицо. Он радостно пожимает Каухеру обе руки.
— Я так благодарен тебе, так благодарен. А девушка, вот увидишь… не подведет тебя. Она ведь не глупая. К тому же усидчивая. И если она получит еще две пятерки, считай, дело сделано. Еще раз прошу тебя, сделай все, что в твоих силах. Я знаю, на тебя я могу надеяться. На тебя, дружище, можно положиться, как на каменную стену.
— Да, но разве ты не знаешь… — начал, заикаясь, Каухер, однако Петер тут же прерывает его:
— Ни слова больше. Я знаю, это не так просто. Но нет ничего невозможного. Мы еще увидимся. И тогда отпразднуем это так, что стены запляшут. До следующей встречи, дружище!
Сбитый с толку Каухер долго стоит на месте. Насколько он понимает, один из них явно заблуждается. Но кто из них? Впрочем, все это его мало интересует. Он идет к себе домой и запирает дверь.
Только после всех экзаменов Каухер направляет свои стопы в родную «альма матер». И тут опять перед ним неожиданно вырастает Петер и преграждает дорогу.
— Теперь ты пойдешь со мной, милейший. Никаких отговорок. У дочки одни только пятерки. Конечно, не без твоей помощи. Пошли, Руди!
Петер тащит Каухера по улице. Он молчит. Он идет и ничего не может понять. Да и идет Каухер с Петером только потому, что ровным счетом ничего не понимает и не в силах противиться его натиску. Кудрявая девушка открывает дверь.
— Вот и она, наша упрямица. А ведь не хотела в педагогический. Все норовила в медицинский или в университет. Да она и сама не знала, чего хотела. — Петер слегка треплет вьющиеся волосы дочери. — Кто же, как не отец, должен помочь ей встать на ноги? А кого я знаю в мединституте? Ни одной души! С людьми надо быть на дружеской ноге, если чего-то хочешь иметь. Мне никогда не нужен был врач. — Он ударяет себя в грудь и смеется. — Я здоров как бык. Если бы девочка провалилась, она сидела бы теперь у меня на шее. Но она проскочила. Собери-ка что-нибудь на стол, Розочка. Закон есть закон, но его можно осторожно обойти, и тогда это не преступление… За здоровье присутствующих! За нашу будущую учительницу!
— За будущего прокурора, — поправляет его Розочка.
— А при чем тут, детка, прокурор?!
— А при том, папочка, что я сдавала экзамены вовсе не в педагогический. Я студентка университета.
Да, Каухер — очень распространенная фамилия.
Перевод Ж. Шлишевской.