В помещении было темновато, и Пауль посмотрел на маленькое, в грязных подтеках окно. Оно находилось высоко. На нем была железная решетка.
Его вызвали на следующий день, перед обедом. К этому времени Пауль успел понемногу узнать обо всех, с кем пришлось ему переночевать. Четверо находились здесь уже несколько дней. Они отстали от поездов, идущих на фронт. Один был уже в солдатском обмундировании. Был здесь и молчаливый угрюмый парень, его сняли с поезда, идущего в тыл, и толстая тетка с большим узлом. Прислонившись к стенке, сидел еще парнишка лет тринадцати, конопатый, заросший и неумытый. Его вытащили из-под танка в эшелоне, шедшем на фронт.
Пауль успел к этому времени еще раз все обдумать. Вроде сделал все правильно. То, что он не очень хорошо говорит по-русски, помогло ему легче изображать азербайджанца. Тем более что он действительно знал азербайджанский язык. Да и по своей внешности вполне может сойти за азербайджанца. Недаром над ним все шутили, что в его роду что-то нечисто. А если будут проверять насчет Ахмедова и Кабанахчи — пожалуйста. Тут тоже все в порядке. Кабанахчи действительно азербайджанское село в Грузии, рядом с Люксембургом, и Ахмедов Али Ахмедович в самом деле там родился и живет. Это его друг. Когда Али приезжал в Люксембург, он всегда останавливался у Шмидтов.
Одно только может подвести: вдруг Али еще не взяли на фронт? И если сделают запрос в Кабанахчи и получат ответ, что Ахмедов Али еще работает в колхозе, дело кончится плохо. Тогда спросят его: а ну-ка, друг, скажи-ка нам, кто ты на самом деле такой есть?
И опять предстала в сознании сцена: дезертировал? Знал, что будет за это? Так получай…
Нет, не может быть этого. Не будут его держать здесь целый месяц, пока получат ответ на запрос. Да и вряд ли станут запрос делать. Даже наверняка не станут. Не до этого сейчас. Что он, генералом, что ли, хочет быть или в штабе работать, что надо проверять его? Он на фронт хочет, воевать хочет, рядовым. Что тут проверять?.. А если и сделают запрос, Али наверняка уже призван. Так что все будет в порядке. Только не струсить, только не выдать себя. А главное, почаще про самогон напоминать, это хорошо помогает. Нет, все будет в порядке. Вон и комендант, хоть и кричал, и сердился, но это ему так положено. Да и не очень-то он кричал. Наоборот, ему даже вроде все интересно было. И под конец сказал совсем не сердито, а просто устало и будто немного посмеяться над ним хотел: «Иди, азербайджан, можно и татарин…» Нет, бояться нечего. Все будет хорошо.
Одного Пауль почему-то не учел: что комендант может позвонить на соседнюю станцию и попросит узнать у начальника эшелона, есть ли у него Ахмедов и где он сейчас? Не учел, наверное, потому, что слишком это было просто, а он строил свой план в расчете на сложности, на трудности.
Но все обошлось в самом деле хорошо. Комендант, видимо, никуда не звонил. Пауль уверенно повторил ему то, что говорил вчера. В тот же день ему и остальным, отставшим от поездов, выдали сухой паек на два дня и отправили на пересыльный пункт. Оттуда, уже с красноармейской книжкой, он попал в военный лагерь. А еще через месяц рядовой Ахмедов ехал в действующую армию. На фронт.
Было солнечно, тепло, очень хотелось снять сумку с противогазом и расстегнуть шинель, но Пауль не делал этого и терпеливо трясся в кузове машины: надо приехать собранным, подтянутым. А то подумают, что тюха он, приставят к кухне и всю войну около котла и провоюешь. Нет, он по-настоящему должен воевать, иначе ему никак нельзя…
Распределение шло быстро. Прибывшие для пополнения один за другим передавались командирам расчетов. Когда Пауль остался один и уже подумал: «Всё, на кухню», капитан сказал высокому старшему сержанту с крупными чертами лица:
— Надькин, азербайджанец есть у тебя?
— Нету, товарищ капитан, — ответил тот.
— Ну вот, специально для тебя привез. Чтоб твой интернационал поддержать. Получай рядового Ахмедова.
— Ну, спасибо, товарищ капитан! Азербайджанцев у нас еще не было. — Старший сержант с улыбкой кивнул Паулю: — Пошли, Ахмедов, с расчетом знакомиться.
Минометный расчет Надькина и правда оказался подобранным будто специально. Сам Надькин, командир, был мордвин; наводчик Вася Шпагин — русский; подносчиками были пожилой украинец Шендеренко и белорус Пинчук.
— Наш новый заряжающий, — представил Пауля Надькин. — Ахмедов Али Ахмедович, азербайджанец. Прошу любить и жаловать.
Шендеренко обрадованно засмеялся:
— Це добре! Такых ще не було у нас. Та ще з такыми вусами! — При этих словах Пауль смущенно погладил свои короткие усики, которые начал отращивать в учебном лагере. — Як у батька. Добрый, чую, козак будэ батько Ахмедыч!