– Сюда, – показала она на маленький домик.
Хоакин припарковался у обочины напротив. Дыша в такт, все трое молча взирали на дом. Недавно покрашен, на голубовато-серых стенах выделяется яркая белая отделка, сбоку от парадной двери – горшок с геранью, на подъездной дорожке – темно-синий седан.
– На вид мило, – нарушила тишину Грейс.
– Угу, – пробормотал Хоакин. Он замер и даже не моргнул, когда Грейс, легонько сжав его плечо, начала выбираться из машины.
– Стоп, стоп, стоп, – подала голос Майя. – Не спешите. Давайте… Давайте договоримся так: что бы ни случилось, держимся вместе, идет?
Желваки у Хоакина заходили ходуном, однако он кивнул.
– Идет, – согласилась Грейс.
Напоследок выглянув в окно еще раз, Майя набрала полную грудь воздуха.
– Ладно. Погнали.
Позже Грейс задавалась вопросом: интересно, как смотрелись они со стороны, когда шагали к крыльцу, тесно сбившись в стайку, точно перепуганные утки? Сердце у нее стучало так сильно, что отдавало болью в висках. Еще никогда ей не было так страшно – даже тогда, когда она объявила родителям о своей беременности, даже тогда, когда доктор велел ей тужиться или когда она впервые передала Персик в руки новой матери. Да и вообще дома ли Мелисса? Живет ли еще по этому адресу? А если дверь не откроют? А если откроют?
– Ну, Грейс, стучи, – шепнула Майя.
Хоакин стоял сзади, почти как телохранитель. Собравшись с духом, Грейс протянула руку к потемневшему бронзовому дверному молотку. Казалось, будто львиная голова, в форме которой он был выполнен, сейчас злобно щелкнет пастью, отгоняя незваных гостей. Грейс надеялась, что это не окажется дурным знаком.
Стук эхом разнесся по улице. Через минуту дверь открылась, и на порог вышла женщина в форме медсестры. Ее курчавые темные волосы были собраны в конский хвост. Увидев троицу, она улыбнулась.
– Журналы или печенье?
– П-простите, что? – запинаясь, промямлила Грейс. Она физически ощущала, как колотится рядом с ней Майя, и изумленно глядела на ту, у которой был Майин взгляд и нос Хоакина.
– Ох, извините. – Женщина прислонилась к дверному косяку. – Просто школьники часто собирают деньги на благотворительность и приносят на продажу печенье или журналы. Я говорю, ребята, давайте я просто выпишу чек, но многим в округе их товар нравится. – Она улыбнулась шире, и Грейс показалось, что в ее лице промелькнуло что-то от Персик. – Надеюсь, вы принесли печенье? А то у меня уже целая гора непрочитанных журналов.
– Мы, гм, ничего не продаем, – пробормотала Грейс. Господи, надо было хоть немного порепетировать! – Вы – Мелисса Тейлор?
Улыбка исчезла с лица женщины, как будто Грейс сбила ее пощечиной.
– Нет, – сказала она, – Мелисса давно умерла. Я ее сестра, Джессика.
Грейс даже не поняла, что зашаталась, пока Хоакин не шагнул вперед, чтобы ее подхватить. Она растерянно соображала, что сказать дальше – голова наполнилась смесью металлического лязга, боли и шока, – и в этот момент женщина охнула и зажала рот ладонью.
– Боже мой, – прошептала она. В ее глазах заблестели слезы. – Вы – ее дети. Дети Мелиссы.
Выйдя на крыльцо, она раскинула руки и обняла всех троих.
И тогда Грейс тоже заплакала.
Майя
Вдоме Джессики оказалось тоже очень чисто. Майя сидела за кухонным столом между Грейс и Хоакином, а Джессика хлопотала вокруг них – достала из холодильника газировку, подложила под каждую бутылку бумажную салфетку.
– Мы бы позвонили, – проговорила Грейс слегка осипшим от рыданий, дрожащим голосом, – но у нас не было номера.
– Ничего, ничего, – успокоила Джессика. Она снова улыбалась, хотя слезы на щеках еще не высохли и под глазами виднелись потеки туши. Майя находила в ее лице все новые черты Хоакина, Грейс и себя самой, словно глядела в зеркало в комнате смеха, где отражение постоянно менялось, и зрелище это завораживало. – Я уже пару лет как отказалась от домашнего телефона, – добавила Джессика, усаживаясь напротив гостей. – Какой смысл держать его, если я все время пользуюсь мобильным? Мне до сих пор звонят и предлагают выгодные тарифы на проводную связь, но я отвечаю, к чему… – Джессика вдруг умолкла и смущенно улыбнулась. – Простите. Я чересчур много болтаю, когда волнуюсь.
– Я тоже, – сказала Майя.
Хоакин рядом с ней как будто застыл, однако голова его двигалась, отслеживая каждое перемещение Джессики.
– Итак, – Джессика опять улыбнулась и опять сквозь слезы. – У вас наверняка есть вопросы.