Мы рассаживаемся за столом.
- Говорят тебя вызывал батя? - спрашивает меня Маша. - Нагоняй давал.
Я уже ничему не удивляюсь, что творится на СТП знают все: и офицеры и их семьи. Маленькое ЧП уже повод для длительных разговоров...
- Давал. Все мои перемещения по площадке доносились ему.
Катя покраснела, но промолчала.
- Ну и как?
- Полковник дал мне еще две недели, чтобы облазить все закоулки.
- Да что ты говоришь?
Девушки переглянулись. Похоже это их очень удивило.
- А что здесь такого?
- Два года назад капитан Ковров, чуть не загремел в тюрьму, но отделался лишь десятью сутками ареста, за то, что тоже изучал галереи СТП. Это здесь запрещено...
- Все равно, прапорщик Годунов говорил, что он лучше всех их знает.
- Еще бы. Ковров несколько лет ползал по площадке и попался с самодельной картой подземных туннелей. Его неделю трепали спецорганы и если бы не заступничество бати, ему бы пришел конец.
- Тогда мне не понятно, почему прапорщику ходить можно, а другим нельзя.
- Ему повезло. Как построили последнюю шахту, в туннелях спрятался молодой солдат, его затравили "старики", вот тогда то и появился приказ, чтобы все проходы проверял смотритель, им назначили прапорщика.
- А я то думал, почему, когда я был у полковника, о Годунове ни слова, даже не упоминали о нем.
- Поэтому и мы удивлены, чем ты так покорил деда. Надо же, даже разрешил...
- Обаянием.
- А по моему, ты всех здешних мужиков потряс тем, что привез чемодан водки, - ехидно говорит Катя, - и бесплатно напоил...
- Брось ты это, Катя. Мне не жалко этой водки. Я сейчас понимаю, что однообразная работа и глушь, давят на здешних людей и то время, за столом, на миг оторвало их от скуки.
- Не хочешь ли ты сказать, что надо чаще поить офицеров и их семьи, чтобы оторвать их от этого однообразия?
- Ну зачем же так? Разве неприятно провести праздники и твой день рождения за столом, где все есть. Приятно. Все надо делать в норме. Но чтобы отбросить скуку, с ней надо бороться. Суметь занять себя и окружающих.
- Чем? Может подскажешь, чем?
- В училище, я неплохо освоил боевые искусства, могу обучить. Тем более мне самому надо держать себя в форме и тренироваться. Может кто то другой, умеет что то более существенное, значит надо это тоже использовать.
Они молчат. Потом Катя неуверенно тянет.
- Я бы тоже поучилась драться. Мне это иногда, ой как надо.
- В чем дело. После следующего дежурства, начнем заниматься. А ты, Маша?
- Не знаю. Я не могу принимать сразу такие неожиданные решения.
- Подумай.
Мы распиваем чай, но я чувствую, что что-то между девчатами произошло. Они как то напряглись. Так это ощущение не пропало до того времени, пока они не ушли.
Сегодня профилактика ракеты. Мы на площадке возле стыковочного узла между первой и второй ступенью. Вместе с прапорщиком и еще одним солдатом, течеискателями прощупываем корпус.
- Лейтенант, - тревожный голос прапорщика, - по моему сифонит.
Я подношу свой датчик к датчику Годунова и слышу в наушниках слабый писк.
- Черт, проверим все тщательно.
Бегаем как черти по площадкам, снизу до верху прощупываем корпус ракеты и опять возвращаемся к этой точке, опять пищит...
- Прапорщик, отметьте точку...
Я докладываю полковнику о происшествии. Он пристально смотрит мне в глаза.
- Вам не показалось, может приборы барахлят?
- Нет. Прапорщик Годунов может подтвердить.
- По вашему, что это?
- Видно что то с прокладкой...
- Сколько она еще может продержатся?
- Трудно сказать. Может максимум три дня, а может и 2-3 месяца. На СТП 14 в Казахстане, в 1979 году течь прокладки привела к отравлению обслуживающего персонала шахты и наземных служб.
- Тогда через каждые четыре часа наблюдайте за течью и изменением давления в системе, а я вызову специалистов из центра.
- Есть.
Похоже начальство заволновалась. Утром прибыла смена, а вместе с ней и несколько гражданских и военных. Лейтенант Сивков принимает от меня дежурство и торопливо расспрашивает о случившимся.
- Течь увеличилась?
- Не знаю.
- Как так?
- Там, на переносном приборе, милливольтовая шкала, стрелка отклоняется даже от твоего дыхания. Сколько там отошло, пол деления или одно, не определить.
- А по звуку, по его усилению.
- Не заметил.
- Эх ты. Ладно, панику уже поднял. Сейчас здесь начнется...
- Что-нибудь не так.?
- Если это твоя ошибка, все будет не так. Тебе год будут припоминать о ней и служба твоя превратится в каторгу...
- А если это не напрасно?
- Тогда командир части и вся верхушка СТП будет отмечены командованием и кое кто улетит с этой дыры на повышение.
- Все ясно. Там в шахте, на третьем перелете, мы сделали отметку на корпусе ракеты.
- Понял, пока.
После обеда, Катя пришла ко мне в дом не одна. Рядом стояли две девушки в спортивных брюках и футболках.
- Дима, мои подруги хотят тоже позаниматься... Это Вера, она работает со мной, а это Надя, пока еще учится в последнем классе.
- Молодцы, что пришли. Начнем с простого. В этой комнате расчистим место для занятий, стол перетащим в спальню, стулья в кухню, диван зажмем к окну, а из спальни принесем одеяло и расстелем на полу...
Они послушны и выполняют все мои приказы. Первое занятие - аутотренинг.
Маша пришла позже, она присела на пороге и внимательно прослушала и просмотрела весь начальный курс молодого "бойца".
- Девушки, на сегодня все...
- А когда же мы будем... учиться драться..., - недоумевает Вера.
- Когда научимся дышать. Драться, это не только наступать, это надо уметь защищаться, быть битым и уметь найти силы для победы. А для этого... учитесь находить силы, учитесь дышать.
- Нам бы побольше помещения, - мечтает Надя.
- Хотите я поговорю с нашим политработником? - предлагает Маша. - Может командование отдаст нам ангар. Если к нему подключить трубы отопления, то зимой можно продержаться.
- А как же танцы? - встрепенулась Катя.
- Танцы же один раз в неделю в воскресение, а остальные можно заниматься.
- Попробуй, Маша, - поддерживаю я ее. - И еще нам бы хорошо достать магнитофон с хорошими кассетами.
- Это я обязуюсь сделать, - заявила Катя.
Сегодня на СТП спокойно. Лейтенант Сивков сдает мне свой участок.
- Что решила комиссия? - спрашиваю я его.
- Ничего. Прибывшие специалисты считают, что течь топлива в такой форме допустима и если давление в баках не падает, то рано паниковать.
- Они хотят, чтобы давление резко упало, так это катастрофа. Всем же ясно, что это значит, прокладки не выдержали и начали травить. Дальше то будет хуже.
- Слушай, лейтенант, ты свое дело сделал, доложил, теперь держи рот на замке и слушай, что приказывают старшие, а старшие приказывают, чтобы ты молчал. Через месяц кончается лимит хранения этой ракеты на старте, нам надо продержаться до этого срока.
- А если не продержимся?
- Ученые сказали, что все будет в норме.
- Мне сдается, что взрыв, который произошел здесь почти десять лет назад, произошел точно по такому же сценарию.
- Можешь свои домыслы оставить при себе. Лучше давай доложим начальству, что ты пост принял.
Я запросил центральный, разрешения пройти к шахте и проверить корпус ракеты.
- Как у вас показания приборов на пульте? - слышу в наушниках голос полковника.
- В норме.
- Давление в баках стоит?
- Стоит.
Динамик молчит, потом со вздохом слышен голос.
- Сходите.
На мне защитный костюм с маской на лице. Течеискатель перекинут через плечо, наушники прижали прорезиненную ткань костюма к ушам, а длинная штанга с "пистолетом", бродит по телу ракеты. Слышу, как начинает тонко визжать зуммер, вот его вой усиливается и датчик упирается в стыковочную полосу. Стрелка на приборе покачнулась и отошла на несколько делений. Да что они там... с ума посходили. Она за сутки отклонилась на два деления. Действительно, давление еще не упало, но... обязательно упадет, только вот когда. Прикинем, если за сутки два деления, значит, за восемнадцать, тридцать шесть, но это же почти атмосфера. Стоп, это не правильно, ведь прокладка разрушается с ускорением. Начнем сначала, скорость - два деления в сутки, значит, через восемь дней..., здесь может быть дыра.