Финляндия. Какие-то поселения имеются в глубине материка, а тех людей, кто жил на побережье, давно в рабство угнали.
Польша. Большое по нынешним временам количество сельских поселений, но, опять же, в прибрежной зоне – никого.
Латвия, Эстония, Литва и Калининград. Эпоха Хаоса там длится до сих пор. Потомки местных жителей, русских и прибалтов, имеют какую-то промышленность и пару пароходов, и могли бы развиваться. Но они заняты только тем, что режутся против отрядов польской конницы, которые каждый год приходят откуда-то с юго-запада.
Такие вот дела, и я перехожу к основному пласту полученных от Эрика сведений.
Ленинградская область. Три государственных образования, которые помогают друг другу и имеют договор о взаимопомощи и экономическом сотрудничестве. Примерная численность населения во всех анклавах – более трёхсот пятидесяти тысяч человек.
Самое мощное государство из трёх – это протянувшаяся от Выборга до Парголова Сестрорецкая Рабочая Республика. Имеются переведённая на уголь промышленность в виде нескольких заводов, рыболовецкие артели и несколько пароходов, а по железной дороге катаются паровозы. На взгляд Эрика, который прожил в республике долгое время, это рай земной. Посмотрим.
Второй русский анклав, находящийся под контролем поисковиков и всякого прочего вольного люда, – полузатопленный город Питер. Долгое время, пока бушевала чума, и после неё, когда народ боролся за жизнь, следить за городом было некому, а когда кинулись, исправить ситуацию и отвести воду от города было уже некому. Мастеров практически не осталось, техники нет, топлива нет, ну и, разумеется, огромных человеческих ресурсов, как при Петре Первом, тоже нет. Жители покинули заболоченную и местами притопленную Северную Пальмиру и ушли в окрестные леса. Но всё же там было многое из того, что могло понадобиться людям в будущем, и группы отчаянных добытчиков, готовых вести поиск чего-нибудь стоящего и ценных механизмов, устремились в этот приморский мегаполис. Шли годы, поисковики объединялись, свыкались со своим житьём и на данный момент стали самым настоящим племенем, которое живёт по своим суровым законам, никому не кланяется и имеет собственную выборную власть. Насколько слышал Эрик, рабочие из Сестрорецкой Республики посылали в город своих бойцов, которые хотели взять под контроль вольный люд, но у них ничего не вышло, и с тех пор посторонние в Питер не лезут, себе дороже.
Третий анклав уцелевших и сохранивших хоть какую-то организацию людей раскинулся неровным треугольником от Гатчины до Ораниенбаума и реки Луга. Эта община была самой малочисленной, но в то же время наиболее боеспособной и обеспеченной, поскольку основали её моряки Балтийского флота и армейцы, которые во время всеобщего хаоса смогли взять под контроль большинство военных складов в Ленинградской области и на побережье. Жили они тихо, никого не напрягали и, по непонятной для меня причине, власти не искали, а контролировали сельское хозяйство в районах и торговали боеприпасами да амуницией со своих складов. В общем, что-то вроде торгово-феодального графства или княжества, где есть элита и работное сословие. Называлось это государственное образование просто и незатейливо: Гатчинский военный округ.
Такое вот положение дел на Балтике. Конечно, информация эта неточная, самая общая, и информатор всего лишь полусотник княжеской дружины, по крайней мере, он называет себя таковым, но и это уже немало.
Что дальше? Конечно, мы продолжаем своё путешествие к российским берегам, поскольку топлива в танках фрегата остаётся не так уж много, чуть больше половины от того объёма, что был взят на базе «Гибралтар». Именно поэтому мы не можем отвлекаться на разборки со шведами и, чего уж скрывать, грабёж окрестных территорий, если таковым заниматься всерьёз, откладывается на неопределённое время.
Допив чай, я встал и направился наверх. Два пролёта по внутреннему трапу, вхожу на ходовой мостик – и неизменный голос вахтенного матроса:
– Командир на мостике!
Прокладывающий по карте новый курс Скоков приподнял голову, вопросительно посмотрел на меня:
– Что решил?
– Средним ходом идём к Питеру.
– Понял. Сейчас прокладку закончу, и начнём движение.
Он вернулся к своей работе, а я спросил:
– Что боцманская команда доложила?
– Всё в порядке, – не поднимая головы, ответил капитан «Ветрогона». – На внешних бортах пара вмятин, но ничего серьёзного, винты чистые, вертолётная площадка обстрел из АКС выдержала.