Вторая женщина. Будьте здоровы, миссис Купер.
Анита. Спокойной ночи, дорогая.
Джорж. Спокойной ночи, ма…
Мать уходит. Отложив карты, все смотрят ей вслед.
Занавес
Небольшая аптека, так называемый «драг-стор» в провинциальном городке. На витринах — медикаменты, газеты, журналы, игрушки, сигареты, жевательная резинка. Машина для кофе и машина-проигрыватель. На высоком табурете возле стойки — Отец.
Владелец «драг-стора» — Левицкий — разговаривает с Покупательницей.
Левицкий. Так вот, если вы желаете получать газеты раз в неделю, я буду охотно оставлять их для вас. Можете не беспокоиться — никто, кроме вас, не возьмет их, так что считайте, у вас всегда есть свежая газета, миссис Карр.
Покупательница. Спасибо, мистер Левицкий. Как вы хотите, чтобы я платили: еженедельно или помесячно?
Левицкий. Не имеет никакого значения, миссис Карр. Если покупатель платит аккуратно понедельно, так же аккуратно он будет платить и помесячно, не так ли? Будем считать, что вы станете платить понедельно.
Покупательница. До свидания, мистер Левицкий. Кланяйтесь вашей жене.
Левицкий. До свидания, миссис Карр.
Покупательница уходит. Левицкий подсаживается к Отцу.
Отец. Вы, кажется, хотели о чем-то спросить меня, мистер Левицкий?
Левицкий. М-м… забыл… Склероз! (Пауза.) А что вы думаете, мистер Купер, о новом послании президента?
Отец. Ничего не думаю. Я разбил очки и теперь не читаю газет.
Левицкий. Опять разбили очки? Ай-ай-ай!.. Что же сказала ваша дочь на этот раз?
Отец. А вы разве не слышали? Кора орала так громко, что, по-моему, в соседнем штате слышно было…
Левицкий. Должно быть, у меня было включено радио. А что она кричала?
Отец. Она говорит, что очки не нужны мне вообще. Кора у нас мудрая женщина, мистер Левицкий. Она говорит, что события в мире будут происходить независимо от того, прочитаю ли я о них в газетах или нет.
Левицкий. Действительно, ваша дочь Кора — очень умная женщина.
Отец. Кроме того, она заявила, что каждый мой шаг потрясает основы ее дома. Из-за того, что я разбил очки, ей теперь придется забрать сына из школы.
Левицкий. Но при этом вы по-прежнему считаете, что хорошо, когда дети живут вместе с родителями?
Отец. Вы меня не так поняли, мистер Левицкий. Кора — добрая женщина. Просто я сам приношу ей слишком много хлопот…
Левицкий (с паузой). Я вот что хотел сказать вам, мистер Купер, я вспомнил. Здесь приехал один адвокат по фамилии Хоппер. Он приехал из Нью-Йорка, потому что купил фирму Харрисона. И фирму, и дом. Он скоро зайдет ко мне, я бы хотел вас познакомить.
Отец. Зачем?
Левицкий. Ну… может быть, пригодится…
Отец. Что же, пожалуйста! (Пауза.) А все-таки вы не правы, мистер Левицкий. У меня отличные дети. Прекрасные дети, и я горжусь ими!
Левицкий. Ай. слушайте! Я тоже горжусь моими детьми, пока они оставляют меня в покое. Вы знаете, как я решил? Они не нуждаются во мне, так зачем я буду нуждаться в них, а?.. У меня есть этот «драг-стор» с маленьким доходом. Есть жена. Иногда по вечерам я люблю поиграть на скрипке. Я ведь никому не мешаю, не так ли?.. Вот и все. А больше мне ничего не надо! Ей же богу, ничего!
Отец (усмехается). Я-то живу почти так же, как вы, мистер Левицкий. За небольшим исключением: у меня нет магазина. Жена моя живет за триста миль отсюда. И в довершение всего я не умею играть на скрипке, мистер Левицкий.
Левицкий. Извините, мистер Купер, я разложу свежие газеты.
Левицкий раскладывает на витринах свежие газеты и журналы. Отец вынимает из кармана письмо и, немного поколебавшись, кладет его назад. Левицкий бросает в машину цент, звучит веселая музыка. Закончив работу, Левицкий возвращается на место.
Отец. Я часто думаю, мистер Левицкий, как было бы хорошо, если бы наши дети никогда не взрослели, а всегда бы оставались маленькими. И мы бы всю жизнь могли купать их в ванночках, укладывать спать…
Левицкий. Вы старый и умный человек, мистер Купер. Ну, объясните мне, почему так выходит: когда наши дети становятся взрослыми и если у нас нет возможности дать им то, что получают их сверстники, то они начинают стыдиться нас. Ну, а если мы даем им средства, образование, словом, все, что они хотят, так они все равно стыдятся нашей необразованности, невоспитанности, и я знаю, что?…