- Здесь несколько аскетично. Как вы себя чувствуете в такой обстановке?
Вопрос, в общем-то, был не слишком тактичным – ведь Нинель находилась тут же, но Валентина иногда бывает так занята своими мыслями, планами, а в данном случае, видимо, схемой предстоящего разговора, которую строила на ходу, что ей было не до тонкостей.
- Я… благодарна, что меня приютили… Мне ли оценивать обстановку… Кстати, она мне очень нравится, - неожиданно призналась Элен.
- Но… у вас дома – не так? Расскажите мне, как вы живете… Вернее, как жили в столице… В какой квартире, на какой улице… Чем занимались. Где работали, я имею в виду…
Я осторожно заметила своей знаменитой подруге, что обо всем этом можно поговорить и позже, а сейчас необходимо что-то срочно предпринимать, но Валентина заверила нас, что в данном случае тише едешь – дальше будешь, что им с Элен надо настроиться на одну волну, чтобы хорошо понимать друг друга, и поэтому вредно сразу брать быка за рога. Вообще надо сказать, что девочка наша и Валентина, видевшие друг друга впервые, встретились так, как будто были знакомы долгие годы. Иначе и быть не могло – Элен надеялась на меня, а уж я-то знала, что Орловой можно было доверить все, в том числе и собственную жизнь. Валентина всегда умела располагать к себе людей, но здесь она превзошла все мои ожидания, потому что обняла Элен словно маленькую девочку, нуждающуюся в защите, и прошептала ей какие-то ласковые слова. И слава богу, ведь сейчас многое зависело от степени откровенности нашей подопечной, а она, эта откровенность, прямо пропорциональна доверию… Беглянка стала тихо, медленно отвечать на вопросы - она очень волновалась, и в то же время ей хотелось быть предельно точной. Картина вырисовывалась довольно интересная – вполне обеспеченная девушка, обладающая хорошей московской квартирой и многими другими предметами зависти большинства людей, в одночасье, при загадочных обстоятельствах вдруг теряет все и в робе кочегара на угольной платформе приезжает в город, где родилась и выросла – под его крыло. А если быть точнее, под наше…
- А… как вы росли? Расскажите мне о своем детстве, - вдруг попросила Валентина.
- Ага. Начни с пеленок, - посоветовала я, не понимая, почему моя опытная подруга тянет время.
- А я и правда помню себя с пеленок, - твердо и спокойно заявила нам Элен, но при этом лицо ее словно опрокинулось куда-то вниз – так бывает, когда на человека накатывают неприятные воспоминания. – Мне кажется, я даже помню, как впервые увидела белый свет… Почему-то он показался мне зеленым… С тех пор я безумно люблю зеленый цвет… А детство у меня было трудным. Вернее, со мной было трудно. Я была неуправляемым ребенком. Взрывоопасным. Так что бабушке моей досталось… Жила-то я без родителей – они уехали на Север. На севера, как все тогда говорили… за длинным рублем… А он впоследствии оказался совсем и не длинным… Так вот… бабушка даже повела меня однажды на прием к психиатру – это ей в школе посоветовали. Кажется, даже потребовали… И меня потом довольно долго пытались усмирять какими-то таблетками… Это – тяжкий период детства, предпочитаю о нем не вспоминать… Школа… Мне был интересен драмкружок, а неуспевающих оттуда выгоняли. Пришлось хорошо учиться. А затем я поступила в университет… Влюбилась… И за это меня – по морде, по морде, и выгнали из редакции, где я на практике была… В этом городе… В родном… Скажу честно – у меня был нервный срыв…
Тут лицо Элен еще больше изменилось – оно как-то скукожилось и посерело, а руки задрожали… Надо же, как она до сих пор переживает свое прошлое… Я ей от души сочувствовала, и это, естественно, отражалось на моем лице. Валентина же смотрела на нее с любопытством и с каким-то одной ей ведомым пониманием, словно знала о ней что-то такое, чего не знали мы.
- Успокойтесь, прошу вас, - сказала она Элен. – Иначе мы с вами далеко не уйдем. Попробуйте рассказывать обо всем дальше так, как если бы вы говорили не о себе, а о другом человеке. Знакомом. Уверяю – вам будет проще и спокойнее. Представьте, что вы видите себя со стороны… У нее, у этой Элен – нервный срыв, но она берет себя в руки, потому что у девушки есть сила воли, и продолжает учиться и достигать намеченных высот…
Элен поморщилась – конечно же, от этих заштампованных выражений, но, приняв условия игры, действительно стала раскованнее и сосредоточилась на том, как она, та девушка, сумела войти в нормальную колею, что для этого понадобились сильные встряски – клин, так сказать, клином… Меня очень интересовало, какие именно это были встряски, и я хотела ее об этом спросить, но она так сильно жестикулировала от волнения и перенапряжения, так взмахивала руками – видимо, чтобы стряхнуть с себя лишнюю энергию, что ее не хотелось лишний раз трогать. Та девушка резво шла к обозначенным ранее высотам, но Валентина вдруг перебила ее вопросом: