- Почему вы все это рассказали?
- Потому что я считаю это правильным. И справедливым, - твердо ответила девица.
- Но… какое вы имеете к этому отношение?
- Не ваше дело. Так. Все. Поговорили и забыли. И я вас больше не знаю. Прощайте, ребята!
Это «прощайте» относилось ко всем охранникам с той и другой стороны ограды. Девица прошла к своей машине, отперла ее, легко и грациозно села за руль, зная, что за ней наблюдают, и плавно покатила восвояси. Больше ее здесь никто не видел.
Но зато поздно вечером в кабинете Георгия Владимировича раздался телефонный звонок. Секретарша его давно ушла, референт – тоже, в офисе находилась еще только уборщица, и он сам взял трубку. Сначала кандидат с любопытством слушал, что говорили ему на другом конце провода, затем лицо его напряглось, помрачнело, стало тревожным и он, выбрав, очевидно, паузу в монологе собеседника, резко сказал:
- Хватит городить чушь! Эк куда вас занесло! Вы вообще имеете представление о том, что такое методика, а? Она была одна и та же по всей стране! А если бы мы тогда поступали по-вашему, то сейчас вокруг нас были бы сплошные идиоты! Я виновен? Вы меня – приговариваете? А кто вы, извините, такая, чтобы выносить мне приговор? Что? Боже правый!
Кандидат резко прервал разговор, положил трубку, затем тут же набрал нужный номер и поинтересовался, откуда ему сейчас звонили – он прекрасно знал, что все его разговоры прослушиваются. Оказалось, что звонили ему из другого города, с междугородного телефона-автомата. В том городе прошла его юность… Там он когда-то работал… Боже мой, но ведь это было давно, так давно… Нет, воистину никогда не знаешь, что тебя ждет за поворотом… Вот повернул вправо – а там смерть… Влево – месть… Да что же это такое, в конце концов! Ему приписывают чужую вину… Ну конечно, чужую! Не он же тогда все это выдумывал!
Какой-то далекий внутренний голос говорил ему, что он должен был соображать мозгами, что к чему может привести… Но кто тогда об этом задумывался? Да никто! И надо просто выкинуть из головы претензии этой сумасшедшей… Выкинуть и никогда об этом не вспоминать… Черт! Не отсюда ли тянется ниточка к тому трупу? К убитому на дороге мужчине? И не Медуза ли это сейчас звонила? Надо завтра же собрать команду и включить их коллективный разум… Пусть все взвесят, проанализируют… И усилить охрану? Нет, пожалуй, она и так надежная, лучше некуда. Да и… если эта баба говорит правду, то она явно не годится в снайперы… Вот уж за это можно быть спокойным. И в камикадзе – тоже.
Кандидат нажал нужную кнопочку и объявил охране, что спускается вниз. Он прошел мимо уборщицы тети Шуры, не забыв сказать ей «до свидания» и «спокойной ночи», спустился по чугунной витой лестнице на первый этаж и вышел из дверей.
Эта ночь у него и его команды прошла более или менее спокойно. Дело в том, что он дал отбой своим пиарщикам и их чернорабочим, каждую ночь дежурившим на улицах города, чтобы энтузиасты противоборствующих команд не заляпали краской портреты кандидата и не наделали там каких-нибудь непотребных надписей – это недреманное око храпело без задних ног. А напрасно. Потому что наутро стены многих домов, входные двери, доски объявлений, различные стенды были буквально уклеены одним и тем же обращением к избирателям. Оно начиналось с заголовка, который гласил: «Люди, будьте бдительны!». За ним таким же крупным шрифтом был набран второй заголовок – вернее, подзаголовок: «Убийцу – в депутаты?». А дальше шел совершенно убийственный текст:
Наш дорогой Георгий Владимирович – так вы, избиратели, называете своего кандидата, восторгаясь каждым его шагом, поступком. Но вы, к сожалению, знаете и видите лишь то, что он вам показывает. А вот жуткая, черная правда о дорогом и несравненном – немногим более месяца назад он, находясь за рулем одной из своих машин, на шоссе в Подмосковье сбил пожилого мужчину и скрылся с места происшествия, не оказав ему помощи. Человек погиб. А на днях Георгий Владимирович повторил свой «подвиг» – в соседнем областном центре благодаря его усилиям столкнулись два автомобиля, в результате чего один человек скончался на месте, а другой находится в реанимации в тяжелейшем состоянии. Машина, управляемая «дорогим и несравненным», как и в первый раз, с места происшествия скрылась.