- Я все поняла, - я постаралась сделать глубокий вдох. – Ещё раз простите за… за беспокойство.
- Медсестра позвонит тебе за день до приёма, напомнит. И перестань извиняться. Вот, - Дамир протянул мне ещё один листок. – Это номер моего телефона. Звони, если… если что-то случится. Или если боль будет… Ну ты поняла.
- Да, конечно, спасибо большое, - кусая губы я взяла записку, - если что, то конечно…
- Я провожу тебя до квартиры.
- В этом нет необходимости, но, спасибо. У нас тут и пандус, и…
Я медлила, тянула время, потому что не могла понять, чего мне хотелось больше: остаться тут с ним ещё на несколько минут или рвануть с места и забаррикадироваться в своей квартире. Но и Дамир сидел, стучал пальцами по рулю, как будто решался на что-то. И повернулся ко мне как раз в тот момент, когда я открыла дверцу вишенки…
И вот я сижу на кухне в тихой квартире. Я позвонила маме. Позвонила на работу и сказала, что мне достаточно нескольких дней, чтобы прийти в форму. Да, торчать дома я не собиралась. И только хотела врубить телевизор и улечься на диване, как услышала настойчивую трель дверного звонка.
Сердце замерло на несколько секунд. И да, я отчаянно надеялась увидеть… Дамира. Но на пороге стояла взволнованная и растрёпанная Юля.
- Ланка, ну ты с ума сошла? – с букетом тюльпанов и тортиком в руках она вихрем ворвалась в квартиру. – Ну почему не позвонила-то? Ничего не сказала… Да если бы я дядю Пашу на остановке не встретила… Рассказывай, давай, что случилось.
Она вовсю хозяйничала на кухне. Цветы уже стояли в вазе, чашки и тарелки на столе, в чайнике закипала вода. И как это получалось у моей подруги, быть сразу везде и одновременно, для меня оставалось загадкой.
- Ну что ты стоишь? Нога болит, а она стоит. Садись, давай.
- Тебе же это всё на работе подарили, да? Так зачем ты?.. Неси домой.
- Отнесу. Вот по кусочку съедим и отнесу, - она дождалась пока я устроюсь на стуле, заварила чай и села напротив. – Ну, не тяни, что случилось?
- Ай, ничего серьёзного. Поскользнулась и села в лужу.
Я попыталась отмахнуться, но куда там, как будто я не знала Юльку. Но было то, о чём не хотелось рассказывать даже лучшей, нет, единственной подруге. Что Дамир, мой добрый доктор-спаситель, и есть тот самый джигит и единоличный владелец вишенки.
- А лоб чего заклеен? О сосульку ударилась?
- Не, - я отхлебнула чай, запивая им торт, - сосулька сама мне на голову свалилась. Представляешь, как точно? Ещё бы парочка миллиметров и всё.
— Значит, ты в травму попала, да? Туда на скорой, а обратно? Ланка, ну я бы могла примчаться за тобой и забрать. И ночью одна… а если бы что случилось? Если бы плохо стало? Травма головы — это не шуточки тебе! Это… вот будешь в старости под себя ходить, вспомнишь тогда.
- Всё не так страшно, правда. Думаешь, меня бы отпустили, если бы… Мне ещё и больничный выписали.
- Мама твоя когда приезжает?
- Возможно вечером, а может и завтра утром.
- Ну, значит я с тобой остаюсь. Где там все твои назначения? Попрактикуюсь на тебе, вдруг, когда и пригодится.
Неиссякаемый источник энергии бурлил внутри Юльки всегда. Она никогда не могла усидеть на месте. Вот и сейчас сама взяла пакет с лекарствами. Сама читала то, что написал Дамир, и умудрялась комментировать не только свои действия.
- Подчерк красивый, на удивление ровный и разборчивый. Так, это противовоспалительные. Это гель, втирать и дать полностью впитаться. Рана на голове… только менять пластырь. Обезболивающие… А это что? – как в руках подруги оказался голубой стикер я не представляла. Вроде же убрала его в сумку. – Чей это номер?
- Это, - я вздохнула, придется сказать правду. Нет, часть правды. – Номер врача. Он сказал звонить, если что.
- Он? Нет, ну ты посмотри на неё! – Юля всплеснула руками. – Шпионка недоделанная! Это же самое главное! Хочу знать всё: кто он, сколько ему лет и какая перспектива в развитии ваших отношений.
Я поперхнулась чаем. Этот Суворов в юбке не только Альпы перешёл, но всю Европу завоевать успел. Если я была просто неугомонной и ершистой, то Юля невероятно напористой. Где угодно, вот только не там, где нужно. Моему брату о своих чувствах она так ничего и не сказала, и говорить не собиралась.