Дыханье снова уловить
Да, на губах твоих горящих
И ощутить прикосновение
Твоей руки пугливо нежной
Ты просто ангела творение
Веселой, радостной, беспечной
И губы манят вновь меня
Дразнящий взгляд с ума сводил
С трудом уже сдержал себя
Наверное,……я полюбил
То было просто наваждение
Поток сплошной эмоций счастья
Такого не было с рождения
Душа омыта, нет ненастья
Примечание автора: извините не удержался. Вспомнились стихи связанные с реальным прообразом всех рыжих богинь, которые встречаются и наверное еще долго будут встречаться в моих книгах
И понимаю, да я сейчас в первую очередь, хочу снова испытать то, что было тогда окунуться в те незабываемые ощущения. Посмотреть, насколько сегодняшний Арбат в этом мире, отличается от того что навсегда сохранилось у меня в памяти. И потому, сейчас придет моя рыжая девчонка и как бы я не хотел поскорее остаться с ней наедине, еще больше я хочу все вспомнить. И потому, мы сейчас в первую очередь пойдем гулять по Арбату.
И вот опять, мелькнул тот самый Рыжий огонек. Мелькнул в толпе, скрылся, исчез за прохожими и снова появился. И по какой-то сложной, не вероятной, просто не представимой траектории она приближается ко мне.
И вот она, наконец то окончательно выныривает из толпящегося народа у метро Арбатская. Знаковое место. Метро, Художественный, за спиной Арбат, неспешные потоки людей. Да, вся суета заканчивается на входе на Арбат. Там люди уже прогуливаются.
И вот подошла, взглянула на меня и лицо осветила улыбка, такая искренняя, такая радостная. Она рада, и я рад.
И шаг на встречу, и встретились. Сперва руки, потом губы. Да наверно странно выглядит, сперва обниматься и целоваться, причем отдаваясь этому со всей сногсшибательной страстью, причем это не образное выражение, Машку пришлось поддержать, за очаровательную талию, или ниже, ну чтобы не упала ненароком. А то создавалось уже впечатление, что еще чуть-чуть и она приляжет на мостовую, а за ней следом и я. Я конечно, развращенец, но все таки предпочитаю, более уединенные места, тут ведь советами замучают, комментировать начнут. А оно нам надо? Оно на нет. И потому я ее и придержал, надо сказать с большим удовольствием.
И проходящая молодежь, по витающим в воздухе ощущениям была вполне солидарно со мной, ну мужская часть уж точно. Женская скорее немного завидовала Машке и с некоторым негодованием начинала поглядывать на своих спутников. Те в ответ, без особых сомнений прихватывали своих девчонок за талии, или ниже, чаще ниже, и я их в этом понимаю и полностью поддерживаю, сам такой.
Девчонки же в ответ почти мурлыкали.
— Да — Думаю я. Продолжая обнимать Машку — Вот так один полудемон — развращенец на пару с рыжей чертовкой и запустили на Арбате волну обнимашек в августе восемьдесят шестого. К чему это приведет, увидим через девять месяцев—
И наконец, с видимой неохотой расцепив губы, здороваемся:
— Привет, Машка, я скучал — Говорю я в подставленные губы
— Привет, Даня, я тоже и я вижу — Улыбается она, глядя мне в глаза и продолжает, спрашивая, все с той-же ласковой и какой-то зовущей, что-то обещающей, улыбкой— Что делать будем?—
— Машка, любимая, пошли погуляем для начала. У нас полдня в запасе, все успеем—Отвечаю я и тоже улыбаюсь.
Наверное, мы сейчас выглядим, как два идиота. Но счастливых, безо всякого сомнения счастливых идиота. А оно и хорошо, всем бы такой идиотизм.
И мы переходим через проулок, а машины с пониманием стоят. Не надо давить счастливых, у них все еще только начинается.
И идем по Арбату, обнявшись, счастливые до невозможности простым нахождением рядом. Высшая форма счастья между прочим.
А Арбат, в этот воскресный августовский вечер, цветет и пахнет. Художники пишут картины и тут же продают, самодеятельные музыканты играют что-то свое и не только свое. А вон, сбоку, у тротуара примостились поэты, читают стихи. Мы притормаживаем на мгновение, но потом идем дальше.
Арбатская улочка, как всегда, заполнена молодежью, да и не только молодежью. Просто здесь все молоды, несмотря на возраст. И люди просто гуляют, они просто счастливы, им просто хорошо вместе, друг с другом и с Арбатом.
И что-то такое витает в воздухе, неуловимое, но такое узнаваемое и родное. Чему нет определения, но каждый его знает. Хотя можно и определить, наверное это воздух свободы и радости.