Трясущейся рукой, перепачканной ее же кровь, девушка потянлась к лицу парня и закрыла его веки, оставив на коже молодого мужчины красные следы.
“Он просто спит. Прилег подремать. А кровь это не его… не его. Он не пытался спасти ее, не приходил в это жуткое место…»
Девичьи пальцы провели по лицу, оставляя за собой кровавые полосы. Спустились до губ, которые ее не успели поцеловать. По шее к крепкой груди.
Запах жара из печи и стали почти пропал. Потух, как и его жизнь.
Путь пальцев закончился у нагрудного кармана, из которого виднелся металлический листик-подвеска. Тома потянула за него и вытащила тот самый браслет, который ей пытался подарить Богдан еще не так давно. Всего каких-то полдня назад.
Сжав в кулак почему-то теплое украшение, девушка зажмурилась и опустила голову. Рука, упирающаяся в пол затряслась сильнее, задрожали колени и Тома-таки свалилась на пол, рядом с Богданом.
Странные резкие смешки начали вырываться из ее груди. Они быстро переросли в смех. Если бы ее сейчас кто-то услышал, он бы даже не улыбнулся, так как это был смех сквозь крик и плачь. Словно раненое животное пытается выкричать свою боль, понимая — смерть близка и ничего невозможно изменить.
Даже не встать.
Зачем?
- Это что-то новенькое, - чужой сильный голос с веселыми нотками прозвучал в стенах храма, как гром. - Обычно душа отлетает уже к этому времени.
Но все, что могла сделать Томира, попытаться затихнуть. Со своей стороны она не видела никого, а сам голос знакомым не был. Но и страх тоже не пришел.
“Что может быть хуже, чем то, что уже случилось? Смерть? Так это лучшее, что может сейчас произойти с ней.“
Тома внезапно поняла, что не хочет жить с этим грузом на душе. Он слишком тяжел.
- Правда что ли жить не хочешь? - мужской голос прозвучал ближе и поле зрения оказались босые крепкие ноги.
Часть 7
Томира с трудом подняла голову, рассматривая босые крепкие ноги, появившиеся в её поле зрения. Мужской голос, звучавший ранее, казался одновременно мягким и властным. Он не требовал ответа, но словно звал её к действию.
— Жить не хочешь, девочка? — повторил он с ноткой издёвки, наклоняясь к ней. Томира увидела лицо мужчины, ослепительно красивое и странное одновременно. Его глаза, светящиеся золотым светом, будто всматривались в самую её душу. Лицо было строгим и располагающим одновременно. По нему сложно было определить возраст говорившего, но он был явно старше девушки. Длинные золотые волосы и короткая борода, сильные руки и широкие плечи… Все было не таким уж и странным, если бы не таинственный свет очень и одеяние: золотые латы на груди, наручи и льняное платье до колен.
— Ярило… — едва слышно и с неверием прошептала она, узнав по описаниям старших. Бог плодородия и солнца, чей лик иногда являлся людям в минуты отчаяния или перед важным выбором.
— Узнала, — улыбнулся он, выпрямляясь. Его фигура казалась одновременно грозной и обнадёживающей. — Таких даров мне еще не приносили. И тут его взгляд упал на Богдана.
Девушка не ответила. Она смотрела на бога, чувствуя, как по телу проходит странное тепло, будто восход солнца проникал прямо в её сердце, вытесняя боль и страх. Её губы дрогнули, словно пытаясь произнести что-то, но слова застряли в горле.
— Я видел всё, что с тобой произошло. Ты была глупа, да, но глупость — это не преступление. А вот Данило… Он нарушил святые законы. Не довел дело до конца, не проверил… В этом его ошибка. Его время уже скоро придёт, — задумчиво проговорил мужчина. - Может ты захочешь его приблизить? — голос Ярило зазвучал то мягко и с улыбкой, словно его это забавляло. — Хочешь его отблагодарить?
Томира задумалась. Месть? Её сердце сжалось при воспоминании о Богдане, лежащем неподвижно на каменном полу. Она взглянула на браслет в своей руке, его металлические листики блестели в слабом утреннем свете.
— Я хочу, — ответила она, не поднимая глаз. — Я хочу отомстить за Богдана. За то, что он погиб из-за меня… за то, что Данило сделал.
— А что Данило сделал? - спросил бог так, словно действительно не понимал.
— Как же? Он же меня всю ночь истезал… И Богдан погиб из-за него. А остальные девушки? Это ведь тоже он? Зачем это все?
— Зачем? — задумчиво протянул Ярило и погладил свою бороду. — Это были дары мне, за то, что я снисходил и даровал вам.