Но дело не в том, что мне страшно. Это только полбеды. Да, я боюсь пауков, но это преодолимо. Гораздо хуже, что мне одиноко.
С тех пор как умерла мама, мне часто бывает одиноко, особенно когда отцу приходится много работать.
У меня теперь остался только он один, а его рвут на части самые крупные музеи мира – он ведь искусствовед, да ещё какой. Мне трудно выдерживать такую конкуренцию.
Ворота вдруг со скрежетом отворились. Отец захлопнул дверцу машины и нажал на газ. Какие же жуткие пауки! Просто монстры! Брр, мурашки по спине.
Мы проехали по мощёному двору, мимо деревянных статуй животных и мимо колонн, бессмысленно торчащих в небо, и остановились перед входом в главное здание из серого камня. Над помпезным входом висел совершенно выцветший герб. На крыше восседали каменные горгульи с жутковатыми мордами и таращились на нас сверху вниз. Как можно жить с такими чудищами на крыше?!
Я быстро убрала в рюкзак наушники и мобильный телефон и вышла из машины. Ой, что-то меня мутит! Дрожащими руками надела рюкзак на спину и оглядела запущенный сад.
Пруд высох. Дно поросло сорняками. Где вся красота и радость этого места, о которых рассказывал отец? Узловатые ветви голых деревьев отбрасывали корявые тени на ступеньки входа, где нас встретил слишком уж бледный человек с горбом на спине.
– Игорь! – Отец взлетел по ступеням и обнял горбуна.
– Игорь?! – тихо ахнула я. – Это что, шутка, что ли?
Дворецкий нахмурился, но тут же всякий гнев исчез с его лица, и старик улыбнулся.
– Сколько лет… – проговорил он с тем же акцентом, весьма подходившим к его мрачному виду. – Чрезвычайно счастлив видеть вас снова, мастер Джеймс!
– Мастер Джеймс? – Я закрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться.
– А это, должно быть, ваша наследница, – Игорь смерил меня оценивающим взглядом.
Отец сбежал по ступенькам вниз и втащил меня наверх:
– Да, это Дана.
Игорь смерил меня взглядом, с непроницаемым лицом повернулся и прошествовал в дом со словами:
– Извольте следовать за мной. Мадам ожидает вас в гостиной.
Тяжёлые дубовые двери распахнулись, и я в страхе вместе с отцом вошла в старинный замок.
Внутри пахло склепом. Я взглянула на отца. Его, судя по всему, не смущал ни запах тления, ни толстый слой пыли, покрывающий всё в холле.
– Когда здесь последний раз проветривали? И убирали? – поинтересовалась я.
Отец ткнул меня локтем в бок.
– Тётя Мэг стара. Она больше не может в одиночку содержать в порядке большой дом.
– Если я правильно поняла, она тут не одна. Или этот тип здесь только для того, чтобы пугать людей? – Я кивнула в сторону Игоря, который вышагивал перед нами, и получила второй толчок в бок. – Ай!
– Давай-ка повежливей, Дана, – предупредил отец.
Ладно, как скажете, буду вежливой.
Мы прошли по длинному коридору с высокими потолками. На стенах висели портреты роскошно одетых персон, несколько пейзажей и подсвечники. Коридор на удивление незаметно перешёл в гостиную, обитую красным дамастом. Нечто подобное я как-то видела по телевизору и, помню, была в восхищении. Гостиная вообще была удивительная. В комнате горел большой камин, украшенный изящной резьбой. На каминной полке стояли изысканные фарфоровые статуэтки и фотографии в позолоченных и серебряных рамках. Потолок был искусно расписан. Да, вот это комната!
В центре гостиной в барочных креслах с недовольным видом восседала пожилая дама. Она медленно поднялась нам навстречу.
– Добро пожаловать в поместье Мэллори Мэнор, – проговорила она, словно репетировала это приветствие несколько часов. Губы её скривились в жутковатой ухмылке.
Сама того не желая, я впилась в неё глазами. Строгий белый пучок как будто прирос к её затылку. Ткань синего платья с цветами, казалось, прежде служила скатертью. Я нервно сглотнула.
Дама вперила взгляд не в племянника, которого не видела двадцать лет, а в меня.
– Тётя Мэг! – Отец бросился было её обнимать, но она жестом отстранила его. Он на мгновение огорчился и растерялся, а потом достал из кармана маленький свёрток, перевязанный красной лентой, и, улыбнувшись, протянул тётке: – Вот. Это тебе от нас.
– Что это? – надменно произнесла хозяйка, глядя на свёрток сверху вниз.
Мы с отцом в смущении переглянулись.
– Просто подарок. В благодарность за твоё приглашение, – смутился отец, словно вдруг засомневался, что бельгийский шоколад – это приличный подарок.