Субедей, выслушав своего подопечного, довольно кивнул:
– Ты правильно понял мои слова, я могу говорить с тобой дальше. Пока мы столкнулись с булгарами, они крепки, но не столь многочисленны. Теперь предстоит завоевать урусов. Я видел этих воинов в бою, могу сказать, что они сильны, очень сильны.
Субедей замолчал, словно позволяя хану возразить. Тот так и сделал.
– Но ты побил этих сильных!
– Побил, потому что они не были едины и не имели никого во главе. А еще они дрались на чужой земле и за половцев. Теперь они будут биться за свои города и за свои земли, это будут другие урусы, поверь мне. И каждый город придется брать с боем, эти не сдадутся.
– Возьмем и разрушим.
Субедей снова молча пожевал несуществующую травинку, чуть крякнул:
– Разрушить и убить легко, кто дань платить станет?
– Ты советуешь не трогать этих урусов? – Бату не понимал своего наставника.
– Нет, обязательно захватить и разрушить, огнем выжечь. Только не всех. Булгары бежали от нас к урусам? Мы вправе потребовать их выдачи и десятой доли во всем у приютивших их городов. Если не дадут, а они не дадут, уничтожим так, чтобы другие содрогнулись. Но булгары не во всех городах, остальные не тронем, только пусть придут с дарами и повинной.
– А если не придут?
– Я не зря рассказал о молодом урусском коназе. Не думаю, чтобы он один был столь разумен. Немало найдется. Кроме того, у тебя есть хороший помощник на Руси.
– Кто?
– Не кто, а что – их разлад. Единой сильной руки у урусов нет, коназы меж собой спорят и воюют. Вот пока не договорились, они скорее к тебе за помощью обратятся, чем друг дружке помогут. Поддержи одного против другого, и ты победишь их с их же помощью.
Бату-хан смотрел на Субедея с восхищением, сколь же разумен и хитер багатур! Он не только один из лучших полководцев, он еще и один из самых хитрых и разумных людей! Как повезло Бату, что дед именно к нему приставил Субедей-багатура!
Субедей тоже был доволен, он видел, что хан понял все, что нужно понять, что разумные слова не уйдут, как вода в песок, не растают, словно снег по весне, и не убегут из памяти, как весенний ручей. Он заложил хорошую основу в этого хана, и тот сможет хитро править и сам, когда наступит день и Ульгень все же заберет старого Субедея с собой туда, где его давно дожидается Потрясатель вселенной. Субедей надеялся, что попадет туда же, ведь он всегда храбро бился, не нарушал законов Степи и выполнял поручение Чингисхана, как только мог. А если пока не время уходить в верхний мир, значит, не все еще сделал для внука Потрясателя. Он должен помочь Бату-хану утвердить свою власть над огромными просторами Руси и двинуться как можно дальше на заход солнца. И только когда это произойдет или сам Субедей поймет, что Бату уже понял все, что нужно, тогда и будет окончен земной путь Свирепого Пса Чингисхана.
Тумены монголов выступили тремя лавинами, одна из них на первые из урусских городов Пронск и Рязань.
Зимняя стужа загнала под крышу всех, кто такую имел. В городах шустрые воробьи жались к теплу, появлялись только в середине дня, чтобы схватить перепавшую крошку и юркнуть обратно под стреху. Зима еще только началась, а метели переметали за ночь все так, что и езженой дороги поутру не найти, не то что следов… Волки выли на луну голодными голосами…
Но монголы не волновались, их вели опытные проводники, знавшие каждую даже занесенную снегом ложбинку, каждый куст, каждое дерево в лесу. Субедей не зря сидел у булгар целый год, он не спешил не потому, что не мог осилить Булгарию, а потому, что готовился. Хитрый и опытный полководец, прекрасно понимающий, что легче всего бить тех, кто сам помогает бить соседа или брата, Субедей договаривался с русскими князьями, выбирая, кому из них прийти на помощь против другого. Нашел, поэтому впереди войска шли местные охотники, точно выводившие монгольские тумены к нужному месту.
Ночная вьюга противно завывала в трубах, клонила к земле дым, засыпала снегом тропинки, норовила забраться в любую щель, проникнуть под одежду, выстудить все. Куда легче, когда просто мороз без ветра, даже сильный не так студен. Городские стражи мерзли на ветру, прятались в тулупах, окликались редко и нехотя. Да и кого бояться? Степняки ходят летом, волки в город не идут, ворота закрыты, если какой путник объявится, так пусть ждет до утра, добрые люди не ездят по ночам. А если вдруг гонец срочный, так пошумит. Потому и вслушивались в завывания вьюги вполуха, скорее по привычке, чем от служебного старания.