Разумеется, Малевич был здесь фигурой знаковой. Незадолго до его отъезда за границу, в конце декабря 1926 года, у Хармса с Малевичем состоялись переговоры. В записной книжке Хармса остался их краткий план-конспект:
«Беседа с К. С. Малевичем.
1) Абсолютное согласие К. С. на вступление в нашу организацию.
2) Сколько активных человек дает он I разряда (мы 4 челов‹ека›).
3) Сколько II разряда, (мы: 7 челов‹ек›).
4) Дает ли он нам помещение (для закрытых малых заседаний комнату предоставим).
5) Связь с ‹Г›ИНХУК’ом.
6) Сколько очков под зайцем (мы: граммофон плавает некрасиво).
7) О названии (невозможность „Уновиса“).
1) Косая известность.
2) Не оправдаем начального существ‹ования›;
3) Возрождение недолговечного.
8) Какова верховная власть?
(Мы предлаг‹аем›:
Малев‹ича›;
Введенск‹ого›;
Бахтерева
Хармса)
9) Принцип Объединения? (Мы — основной стержень — даем 4 верховных членов, а мож‹е›т быть, вообще группа 1-го разряда?).
10) Срок первого собранья?
11) Сколько человек III разряда? (Мы: 20 челов‹ек›.)
12) На каких основаниях входят члены II-го разряда?»
Этот текст требует пояснений. Из него видно, что Хармс, любивший создавать всякого рода организации со строгой иерархической структурой, задумал объединить все «левые» силы Ленинграда под эгидой «Радикса». Разумеется, обещание доставить для планируемой организации в общей сложности 27 человек «I и II разряда» очень сильно отдавало фикцией, но, судя по всему, Хармс, Введенский и их друзья рассчитывали на связи в ГИИИ и на свое влияние в Союзе поэтов.
Сразу после обмена сторонами заумными фразами (про зайца и граммофон) наступил очень важный момент — обсуждение названия организации. Судя по конспекту, молодые поэты категорически отвергли название витебской группы Малевича («Уновис» — «Утвердители нового искусства»). Однако новое название предложено не было — это означает, что несмотря на то, что Малевич дал «абсолютное согласие» на вступление в новую организацию, конкретные детали должны были обсуждаться после его возвращения. Увы, после возвращения в Россию в июне 1927 года Малевич был немедленно арестован и несколько недель провел в тюрьме, откуда был освобожден лишь после больших усилий друзей. Разумеется, ему после этого было уже не до вхождения в какие-либо «левые» объединения. Одна из последних встреч Хармса с Малевичем перед его отъездом в Варшаву и Берлин произошла 16 февраля 1927 года. Малевич подарил Хармсу свою книгу «Бог не скинут» с дарственной надписью «Идите и останавливайте прогресс». А 18 февраля Хармс в ответ посвятил Малевичу свою новую стихотворную сценку «Искушение»:
ИСКУШЕНИЕ Посвящаю К. С. Малевичу Четыре девки на пороге: Нам у двери ноги ломит. Дернем, сестры, за кольцо. Ты взойди на холмик тут же, скинь рубашку с голых плеч. Ты взойди на холмик тут же, скинь рубашку с голых плеч. Четыре девки, сойдя с порога: Были мы на том пороге, песни пели. А теперь не печальтесь вы, подруги, скинем плечи с косяка. Хор: Все четыре. Мы же только скинем плечи с косяка. Четыре девки в перспективе: Наши руки многогранны, наши головы седы. Повернув глаза к востоку, видим нежные следы. Лишь подняться на аршин — с незапамятных вершин все исчезнет, как плита, будет клумба полита. Мы же хвалимся нарядом, мы ликуем целый день. Ты взойди на холмик рядом, плечи круглые раздень. Ты взойди на холмик рядом, плечи круглые раздень. Четыре девки, исчезнув: ГРОХ-ХО-ЧЧА! Полковник перед зеркалом: Усы, завейтесь! Шагом марш! Приникни, сабля, к моим бокам. Ты, гребень, волос расчеши, а я, российский кавалер, не двинусь. Лень мне или что? Не знаю сам. Вертись, хохол, спадай в тарелку, борода. Уйду, чтоб шпорой прозвенеть и взять чужие города. Одна из девиц: Полковник, вы расстроены? Полковник: О, нет. Я плохо выспался. А вы? Девица: А я расстроена, увы. Полковник: Мне жалко вас. Но есть надежда, что это все пройдет. Я вам советую развлечься: хотите в лес? — там сосны жутки... Иль, может, в оперу? — Тогда я выпишу из Англии кареты и даже кучера. Куплю билеты, и мы поедем на дрезине смотреть принцессу в апельсине. Я знаю: вы совсем ребенок, боитесь близости со мной. Но я люблю вас... Девица: Прочь, нахал! Полковник ручкой помахал и вышел, зубом скрежеща, как дым выходит из прыща. Девица: Подруги! Где вы?! Где вы?! Пришли четыре девы, сказали: «Ты звала?» Девица (в сторону): я зла! Четыре девицы на подоконнике: Ты не хочешь нас Елена. мы уйдем. Прощай сестра! как смешно твое колено ножка белая востра мы стоим, твои подруги места нету нам прилечь ты взойди на холмик круглый скинь рубашку с голых плеч, ты взойди на холмик круглый скинь рубашку с голых плеч. Четыре девицы сойдя с подоконника: Наши руки поднимались наши головы текли, юбки серенькие бились на просторном сквозняке. Хор: Эй, вы там, не простудитесь на просторном сквозняке! Четыре девицы глядя в микроскоп: Мы глядели друг за другом в нехороший микроскоп что там было мы не скажем мы теперь без языка только было там крылечко вился холмик золотой над холмом бежала речка и девица за водой говорил тогда полковник глядя вслед и горячо ты взойди на этот холмик обнажи свое плечо, ты взойди на этот холмик обнажи свое плечо Четыре девицы исчезнув и замолчав: ?ПОЧ-ЧЕМ-МУ! в с ё