Я чувствую, как на меня смотрят. И не просто смотрят, а словно на мельчайшие частички раскладывают и изучают каждую под микроскопом! Б-р-р… Неприятно как! И сразу становится не по себе: вдруг, что-то не так с одеждой? Или с прической?
Но спину держу прямо, подбородок высоко и даже легко улыбаюсь, поддерживая честь семьи.
Мы — Алхановы.
И это много значит.
Отец подходит к группе мужчин в строгих костюмах, что-то живо обсуждающих.
— Добрый вечер! Прекрасный прием!
— О-о-о!!! — разворачивается к нам строгих седой мужчина, — Алхановы прибыли! Рад, очень рад!
Отец тоже улыбается, кивает, знакомит нас с хозяином приема, главой города, потом еще с кем-то и еще.
Каждый раз называет имена, которые я не запоминаю от волнения.
Вся я сейчас сосредоточена только на том, чтоб держать спину, улыбаться и кивать.
Больше от меня, собственно, ничего и не требуется.
Мужчины сдержанно отвешивают комплименты нам с мамой, интересуются, как мы адаптируемся, как мама начала работать на новом месте, где я учусь.
Отец коротко рассказывает про университет.
— Кстати, мой внук учится в этом университете, возможно вы встречались… — долетает до меня фраза министра здравоохранения, — Данияр, подойди сюда, мой мальчик!
Я моргаю, все еще держа лицо, улыбаюсь.
А у самой ноги подкашиваются.
Он здесь.
Всевышний, он здесь!
Глава 5. Официально
Он стоит прямо передо мной.
Высокий. Грозный. Чертовски уверенный в себе. И так близко, что мне кажется — ещё чуть-чуть, и я услышу, как бьётся у него сердце.
Под рубашкой его здоровенные плечи кажутся ничуть не менее мощными и опасными, чем под футболкой. Я на мгновение зависаю, упёршись взглядом в расстёгнутую верхнюю пуговицу его рубашки, в широкую крепкую шею, чью смуглую кожу оттеняет белоснежная ткань.
— Мадина, познакомься, это Данияр Байматов, внук Азамата Муслимовича, — говорит папа, и его голос, обычно спокойный и твёрдый, звучит неожиданно тепло. Словно он уже знает этого человека, причем, только с хорошей стороны.
— Данияр, это моя дочь. Учится в медицинском, как и ты, перевелась недавно из Москвы.
Я поднимаю взгляд. И встречаю — его.
Данияр смотрит внимательно. Очень серьезно. Жадно.
Так нельзя смотреть на постороннего человека! На девушку! Неприлично!
И все вокруг видят! И все понимают! Да?
Моргаю, мельком посматривая по сторонам и страшась того, что окружающие сейчас все поймут… Что — все? Ох, не знаю! Не знаю я!
Сама не понимаю ничего! И реакции своей не понимаю.
Почему у меня позвоночник иглами тока прошивает и дрожь по плечам бежит, когда он смотрит на меня?
Но понятно одно: мне это все не нравится!
И надо собраться уже, прийти в себя! В конце концов, я не из деревни приехала, чтоб так реагировать.
Я откашливаюсь, пробуя голос, чтоб не дрожал и не проседал.
— Мы… уже пересекались, — говорю, стараясь вежливо улыбнуться. Голос получается ровный. Почти. — У нас общий преподаватель по культурологии…
Данияр продолжает смотреть. Ни тени удивления. Ни улыбки. Просто… этот его взгляд.
Он не двигается. Медлит перед ответом, наблюдая за моей реакцией с жадным интересом.
Так, как наблюдает хищник за своей целью, прежде чем наброситься.
И я вдруг ловлю себя на том, что мне хочется замолчать. Опустить глаза. Уйти. Спрятаться от этих прожигающих глаз.
Но нет.
Меня воспитывали не так. Я привыкла выражать своё мнение открыто.
Поджимаю губы, делаю полшага назад, но не из страха, а чтоб освободить пространство. Потому что мне воздуха не хватает.
— Очень приятно, — произносит Данияр, и голос у него — всё тот же. Густой, низкий, обволакивающий. Как горячий мёд, в который подмешали черный перец. — Рад знакомству… официальному.
Я не отвечаю. Просто киваю. Этого достаточно.
— Мадина, пойдём, я тебя познакомлю с моей подругой детства! — вдруг мягко говорит мама, касаясь моего локтя, и я выдыхаю так, что, кажется, в груди аж сжимается что-то от облегчения.
— Конечно, мам, — спешно соглашаюсь и поворачиваюсь, иду за ней, не оглядываясь.
Мы уходим, и только когда оказываемся за спинами мужчин, я понимаю, насколько у меня пересохло в горле. Я спешно беру стакан воды со столика у стены и почти залпом его выпиваю, будто неделю по пустыне бродила.
Мама подводит меня к высокой полноватой женщине с приятным лицом и покрытыми волосами. У неё живой взгляд и идеальная белозубая улыбка. Женщина с интересом рассматривает меня.
— Здравствуй, малышка Мадина! — улыбается она. — Рада увидеть тебя снова! Я ведь видела тебя в последний раз, когда тебе ещё и года не было. Какая красавица! Настоящее сокровище!