Данте осмотрелся по сторонам. Вот же оно — главное действующее лицо невероятного чуда! В голове поэта роились сотни вопросов, но здесь было неудобно и неуместно их задавать. Данте уже подумывал, не связать ли чем-нибудь женщину, пока она не ускользнула по примеру Брандана, но та и не думала двигаться с места.
— Откуда ты? — с трудом переводя дух, спросил поэт, но женщина лишь покачала головой.
— Как тебя звать? — женщина опять замотала головой и поднесла руку себе к горлу.
— Не хочешь мне говорить? А ведь придется!
Женщина открыла рот, но так и не произнесла ни одного членораздельного звука. Она лишь замычала, вновь покачав головой. Потом она схватила поэта за руку и стала постукивать пальцами ему по ладони.
После мгновенного замешательства Данте все понял. Он знал, что немые общаются друг с другом знаками, которые придумали для них цыгане, часто использующие этих несчастных как попрошаек.
— Так, значит, ты немая… — растерянно пробормотал Данте. — Но как же тогда?..
А ведь он слышал, как она неземным голосом распевала псалмы в церкви! А может, и это был обман? Как и слезная просьба, донесшаяся до него снизу. Значит, Брандан действительно чревовещатель!
Поэт, кажется, придумал, что делать дальше. Осторожно освободив руку, он сказал: «Закрой лицо и следуй за мной!» и пошел к двери.
После мгновенного колебания девушка последовала за ним. В ее глазах больше не было смертельного ужаса, теперь она походила на растерянное животное, не понимающее, куда бежать. Дрожащими руками она закутала лицо в свисавшее у нее с плеч покрывало. Внезапно она протянула руку поэту, словно вверяясь ему, как проводнику.
Осторожно выглянув за дверь, Данте убедился в том, что на улице никого нет. Флоренция погрузилась во мрак. Со стороны Арно пришел сырой удушливый туман, но луна светила достаточно ярко.
Данте и его спутнице предстоял неблизкий путь туда, где за пределами городских стен у церкви Санта Мария Новелла начинались луга. Городские ворота уже были на замке, но поэт не сомневался в том, что ему их отопрут, и даже был готов поощрить за это стражу деньгами.
Оглядев девушку с головы до ног, Данте убедился в том, что ее стройное тело выглядит достаточно крепким, и она вряд ли быстро свалится с ног от усталости. Внезапно поэт вспомнил, что у начальника стражи есть повозка, и жестом приказал девушке следовать за ним в сторону Дворца Приоров.
Они шли по узкой улочке к реке. Вдали уже показались факелы на мосту Понте Веккьо. Данте все время казалось, что из окон и с крыш за ними кто-то подглядывает, но, скорее всего, ему это только мерещилось. Поэт устал. Его лихорадило, и он обливался потом. Наконец они добрались до ворот монастыря Сан Пьеро, у которых дремали двое стражников. Услышав шаги, они встрепенулись и вскочили на ноги с копьями наготове.
— Это я — приор! — рявкнул Данте, подставив лицо свету факела. — Пропустите!
Немного поколебавшись, стражники посторонились. Данте заметил их усмешки при виде женской фигуры. Впрочем, ее появление их, кажется, не очень удивило. Судя по всему, и других приоров по ночам частенько посещали женщины.
На другой стороне двора Данте пошел к крытой галерее. Насколько он помнил, там должны были находиться двухколесная повозка и лошадь. Обнаружив и то и другое, поэт без особых усилий запряг лошадь в повозку.
Они выехали со двора, провожаемые сальными ухмылками и удивленными взглядами так ничего и не понявших стражников. Девушка сидела рядом с Данте и не шевелилась. Внезапно у Данте опять страшно заболела голова, и потемнело в глазах. Ночная беготня и нервное напряжение разбудили в его теле притихший было недуг. Скрипнув зубами от боли, Данте молил Бога о том, чтобы поскорее доехать до цели.
аконец поэт остановил повозку у дверей публичного дома, именуемого «Рай», в котором безраздельно господствовала мона Ладжа. Это была древняя римская вилла, когда-то стоявшая далеко за городом, но теперь новые городские стены из красноватого кирпича строились совсем рядом.
Впрочем, во дворе виллы все было как всегда. Там царила тишина, лишь изредка нарушавшаяся смехом из окон первого этажа. Убедившись в том, что лицо его спутницы спрятано под покрывалом, Данте направил повозку к древнему бассейну для сбора дождевой воды, из которого теперь утоляли жажду лошади клиентов публичного дома, долбя копытами мозаичный пол, изображавший корабль в окружении дельфинов. Здесь все постепенно разрушалось. Теперь тени патрициев, некогда обитавших на этой вилле, лишь изредка возникали в самых далеких и темных уголках двора, заросших сорными травами.