В девяносто лет он ушел от своих учеников. Он распрощался с ними и сказал: «Сейчас я иду в горы, в Гималаи. Я иду туда, чтобы приготовиться к смерти. Хорошо жить с людьми, хорошо быть в мире, пока ты живешь, но, когда приближаешься к смерти, хорошо перейти к абсолютному одиночеству, так, чтобы ты двигался к первоначальному источнику в своей полной чистоте и одиночестве, не загрязненными этим миром».
Ученики очень опечалились, но что они могли сделать? Они шли за ним несколько сот миль, но постепенно Лао-цзы уговорил их вернуться. И когда он один переходил границу, пограничник арестовал его. Пограничник тоже был его учеником. Он сказал: «Пока ты не напишешь книгу, я не выпущу тебя за границу. Это ты должен сделать для человечества. Напиши книгу. Это долг, который ты должен заплатить, иначе я тебя не выпущу». Итак, три дня Лао-цзы был арестован своим собственным учеником.
Эта история красива и очаровательна. Его вынудили, и вот так родилась эта маленькая книга Лао-цзы — «Дао Дэ Цзин». Он должен был написать ее, иначе его ученик не выпустил бы его. Его ученик был стражем и обладал властью. Он мог причинить неприятности, поэтому Лао-цзы вынужден был написать книгу. За три дня он ее окончил.
Вот первое предложение этой книги:
«Дао, которое может быть выражено словами,
Не есть абсолютное Дао»
Это первое, что он хотел сказать: что бы не было сказано, не может быть правдой. Это вступление к его книге. Оно сразу же настораживает вас: дальше пойдут слова, не стань жертвой этих слов. Помни о безмолвном. Помни о том, чего нельзя передать словами, посредством языка. Дао можно передать, но его можно передать только от существа к существу. Оно может быть передано, когда вы находитесь с Мастером, про сто находитесь, ничего не делая, даже ни в чем не упражняясь.
В пребывании с Мастером оно может быть передано.
Почему истину нельзя выразить словами? В чем трудность? Истину нельзя сказать по многим причинам. Первая и самая основная причина вот: истина всегда постигается в молчании. Когда ваш внутренний монолог прекратился, тогда постигается истина. А то, что постигается в молчании, как вы можете выразить через звук? Это есть переживание, а не мысль. Если это была бы мысль, не было бы затруднений в том, чтобы ее передать. Какой бы сложной и запутанной ни была бы мысль, всегда можно найти способ ее выразить. Самая сложная теория Альберта Эйнштейна, теория относительности, выражается символами. В этом нет трудностей. Читатель может ее не понять, это другое дело, но выразить ее можно.
Говорят, что при жизни Эйнштейна во всем мире только двенадцать человек могли понять то, что он говорил. Но даже этого достаточно. Даже если понял бы единственный человек, теорию можно выразить. И даже если никто не может понять ее сейчас, может быть, через столетие найдется человек, который поймет. И в этом случае она может быть выражена. Сама возможность, что кто-то может ее понять, доказывает то, что ее можно выразить.
Но истину нельзя выразить словами, потому что само достижение ее возможно только через безмолвие, тишину, отсутствие мысли. Вы постигаете ее, отбросив ум, через не-ум. И как вы можете использовать что-то, что как необходимое условие для достижения истины должно быть отброшено? Ум не может понять, ум не может осознать. Как же ум может выразить? Запомните, как правило: если ум может достичь, если ум может выразить, если ум не может достичь этого, он не может и выразить. Весь язык бесполезен. Истину нельзя выразить словами.
Тогда что же делали все писания? Что делает Лао-цзы? Что делают Упанишады? Все они пытаются сказать что-то, что не может быть сказано, в надежде, что у вас возникнет желание узнать об этом. Истина не может быть сказана, но в самой попытке сказать ее у слушателя может возникнуть желание узнать о том, о чем нельзя сказать. Это может вызвать жажду. Жажда уже есть, нужно только небольшое побуждение.
Вы уже жаждете, как же может быть иначе? Ваше сердце — это пылающий костер. Вы ищете, чем утолить жажду, но, не найдя воды, не найдя источника, вы постепенно пытаетесь подавить саму жажду. Это единственный путь, иначе она не дала бы вам жить. Поэтому вы подавляете жажду.
Такой Мастер, как Лао-цзы, очень хорошо знал, что истину нельзя сказать, но сама попытка сказать ее побудит к чему-то, вынесет вашу подавленную жажду на поверхность. И как только появляется жажда, появляются вопросы, начинаются поиски. И он побуждает вас.
«Дао, которое может быть выражено словами,
Не есть абсолютное Дао»
В лучшем случае это может быть относительным.
Например, вы можете говорить о свете слепому, отлично понимая, что невозможно сообщить ему что-либо о свете, потому что он никогда его не ощущал. Но кое-что можно сказать, например, можно создавать теории света. Даже слепой может стать знатоком теорий света, он может стать знатоком всей науки о свете, в этом нет трудностей, но он не будет понимать, что такое свет.