Человек, бросивший в меня несколько дней назад нож, был просто представителем девяноста девяти и девяти десятых процента всех людей. Он не был отдельной личностью, он опирался на психологию толпы, толпа его поддерживала. Толпа думает так же, отличий нет. Он на острие, он лишь воплощает желание многих. Они хотели бы убрать меня. Я становлюсь для них раздражающим фактором. Я нарушаю их табу, я не считаюсь с их запретами, я оспариваю их прошлое, которое они называют своей культурой, своим наследием, своей религией.
Человек, бросивший в меня нож, прежде чем бросить, крикнул: «Ты выступаешь против нашей религии, нашей культуры! Мы не собираемся это терпеть!» Он всего лишь рупор. Он хотел показать, что толпа может быть жестокой, если ты попытаешься быть личностью. Толпа не допустит даже факта твоего существования. Толпа лично заинтересована в том, чтобы все оставались глупыми.
Вы будете удивлены, когда обнаружите, что ваши школы, колледжи, университеты на самом деле существуют не для того, чтобы помочь вам стать разумными, нет, вовсе нет. Я имел отношение к университетам, когда был студентом, затем профессором, не один год. Мне известна сама суть системы образования. Она никак не связана с воспитанием в человеке разума. Да, они дают умения, но умение — это не разумность, умение механистично. Компьютер может быть весьма умелым, но не разумным.
Никогда не думайте, что разумность и умение тождественны. Разумность — тотально иное явление. Умение не разумность, это механический опыт. Университеты озабочены выработкой умений и навыков, чтобы вы могли стать хорошими служащими, хорошими кассирами, хорошими начальниками станций, хорошими почтальонами и так далее. Но их не интересует воспитание разумности, потому что на самом деле они против нее. Вся структура системы образования по всему миру направлена на развитие памяти, поскольку память — это биокомпьютер.
Разумность — тотально иное явление. Разумность возникает из медитации, разумность возникает из протеста, не из памяти. Но все экзамены тренируют лишь вашу память. У кого она лучше, тот считается более разумным. Но часто случается, что глупые люди обладают великолепной памятью, а люди разумные отнюдь не так сильны в запоминании.
Эдисон не обладал блестящей памятью. Он изобрел тысячу научных устройств. Никто больше не изобрел такого множества приспособлений. Количество его открытий огромно, невероятно. Вы можете даже не осознавать, что пользуетесь его изобретениями каждый день. Проигрыватель, радио, электрическая лампочка, вентилятор, громкоговоритель — все, чем вы пользуетесь, появилось благодаря одному единственному человеку, Эдисону. Но что касается памяти, она у него была очень и очень плохая, настолько, что однажды он забыл, как его зовут, что очень трудно. Практически невозможно забыть свое собственное имя. Если вы можете забыть, как вас зовут, вы можете забыть все! Кажется, это последнее, что человек забывает. Эдисон умудрился забыть даже это последнее.
Во время Первой мировой войны людям впервые стали выдавать еду по карточкам. Эдисон стоял в очереди со своей карточкой. Медленно-медленно он приближался к окошку. Вот прошел последний стоявший перед ним человек и прозвучало его имя: «Томас Альва Эдисон!» Он оглянулся, словно вызывали кого-то еще. Он посмотрел на очередь.
Один человек узнал его, поскольку много раз видел его фотографии в газетах.
— Насколько я помню, кажется, вы и есть Томас Альва Эдисон. Почему же вы оглядываетесь по сторонам? — спросил мужчина.
— Да, вы правы, — отозвался Эдисон. — Я совершенно забыл, как меня зовут! Огромное спасибо, что напомнили. Да, я Томас Альва Эдисон.
Его жена постоянно наводила порядок, потому что в его комнате всегда царил хаос: тысячи бумаг, чертежей. Когда ему что-то было нужно, он мог искать это по нескольку дней. Он забывал все. Он мог изобрести что-то, а потом вновь начать изобретать то же самое. Его жена напоминала ему:
— Ты это уже изобрел! Оно уже продается!
Он записывал все свои мысли на отдельных листах бумаги. Затем эти листы терялись.
— Ты бы записывал все в блокнот, — как-то посоветовала ему жена.
— Прекрасная идея! — воскликнул Эдисон. — Как же я сам не догадался.
Но потом он потерял целый блокнот!
— Видишь, я последовал твоему совету, — сказал он. — Когда я записывал мысли на отдельные листы, одно точно было хорошо: время от времени я терял несколько листов, но не все сразу. А тут потерялось все!