Сигурд почти не запомнил, как спустился обратно на поверхность. Никто не помешал ему забрать транспорт с флагмана, и «Грозовая Птица» приземлилась с единственным пассажиром на борту.
Злой ветер со стороны близкого леса, превращенного в полыхающие остовы зеленых великанов, заполнял все вокруг удушливым дымом. Волосы молодого вожака, как белое знамя, трепало этим ветром, когда Сигурд спустился по сброшенной на раскаленную землю аппарели.
Если на флагмане он еще пытался делать что-то осмысленно, то здесь он отбросил эти старания. Все, что ему хотелось — убивать. Просто проливать кровь врага и видеть его мучения. Если бы он задумался над происходящим и собственными ощущениями, он бы, возможно, остановился. Но ему это было незачем. Это было единственной отдушиной и шансом забыть все.
Забыть, кем он является. Забыть то, чему должен быть верен. Забыть всё. И ничего не чувствовать. Исчезнуть.
Он исчез для них всех. Уходя с корабля, он взял только оружие — свой фенрисийский клинок и кинжал, простой, но достаточно надежный, чтобы быть хорошим оружием. Доспех он оставил в армориуме, посчитав его лишней ношей. Обнаженное по пояс тело на мгновение покрылось испариной из-за жара воздуха, но влага мгновенно растворилась в налетевшем порыве ветра.
Сигурд не чувствовал жара. Не чувствовал холода, когда на том месте, где босые ноги касались земли, оставались пятна, долго искрящиеся кристалликами инея, словно выжженной почвы коснулось космическое пространство.
Все, что он чувствовал — жизни. Множество жизней вокруг, тепло которых привлекало его, как капли крови, которые карнодон способен учуять за многие километры. Только, в отличие от хищного зверя, все же разбирающего, на какую добычу стоит охотиться, Сигурд наплевал на условности.
Фенрисийский клинок яростно полыхал в его руке, словно чувствовал настроение своего хозяина. Надежная мощь этого дара ледяного мира и сама находила отклик в душе Волка. Она усиливала его чутье и тягу к убийству.
Казалось, собственная кровь взбунтовалась против него — по крайней мере, все, что он слышал — ее гул, и еще отблеском чувства был ее жар, словно это и не кровь живого существа, а расплавленный металл, но это не было неприятным. Это лишь усиливало хищное желание.
Когда по рукам потекла теплая кровь врагов вперемешку с теплым пламенем, Сигурд и на это не обратил внимания — он уже не управлял ни собственным телом, движущимся быстрее и бесшумнее тени, ни собственным сознанием, оставляющим вокруг него лишь выжженную пустошь. Его движения замедлились только когда на периферии призрачного зрения, единственного, что помогало в дымной мгле, он заметил пару гигантских волков. Отметив, что это не враги, он пошел дальше. Зверь внутри него выхватывал из окружающего пространства каждый след живых существ, придирчиво анализировал и принимал нужное решение — атака врага, легкий приветственный кивок собрату, тихое ворчание боевому волку, уклонение от транспорта.
Он игнорировал удивленные взгляды Волков, которые они бросали, когда мимо них достаточно медленно проскальзывала его фигура, выходя из дыма и скрываясь в нем же.
Сигурд знал, что в этой битве он непобедим, хотя едва ли это волновало его. Он просто пользовался подаренной ему возможностью сбросить груз злобы, ранее не свойственной ему. Все здесь было лишь для него, потому удар по затылку был для него шоком. Прежде чем упасть, он обернулся. Перед собой он увидел бледное встревоженное лицо Хендваля и его кулак, метнувшийся к лицу вожака. Сигурд еще попытался задать вопрос, но горло выдавило лишь глухой рык, а потом в лицо плеснуло теплым. Он упал на спину, остановившимся взглядом провожая дымные облака на небе.
Рунный Жрец подозвал обоих своих животных и склонился над молодым вожаком.
========== Часть 2 ==========
— Что это?
Сигурд моргнул и одновременно попытался шевельнуть руками, всем телом ощущая почти смертоносный холод. Руки не двигались, лишь где-то мелодично звякнул металл, и ему показалось ясным, что с ним случилось.
Он дернул сильнее, но и это не принесло результатов. На мгновение им овладел страх от осознания, что он мог попасться зеленокожим, но, спустя это самое мгновение, он понял, что ошибся. Здесь не было ни одного из них. Ни следа, ни запаха.
Пахло холодным металлом, дубленой кожей, немного кровью и перегретой ружейной смазкой. Запах, составляющий неотъемлемую часть жизни на кораблях Легионес Астартес. Шестого легиона. Это было странно для него и для того, что гнездилось в его разуме.
Глухо зарычав, Сигурд попытался дернуться, как мог сильнее. Бесполезно. Нечто невидимое удерживало его тело так, что он практически не мог шевелиться. Жажда крови, переполнявшая его, вновь хлестнула по сознанию, словно плеть с острыми крючьями, и он ей поддался.
Кругом, даже здесь, на корабле — его враги. Уже не ксеносы, но собратья по легиону. Он должен вырваться, во что бы то ни стало. Должен отомстить…
За что и кому он должен был отомстить — в голову уже не приходило. Красная пелена с глаз так и не спала.
— Не дергайся.
Голос был грубоват, а хватка, удерживающая вожака, чем бы она ни была, усилилась, сдавив все тело. Он услышал, как начали трещать и подаваться кости, словно что-то пыталось расплющить его. Это не были кандалы или кожаные путы, он ошибся.
Со слабым стоном вырвалось облачко пара и тщательно сберегаемый в груди воздух. Грудную клетку сжало еще сильнее. С минуту посопротивлявшись, Волк сдался, уступив этой силе и возненавидев себя за свою слабость.
Хватка ослабла, но не настолько, чтобы жертва выскользнула. Сопротивления больше не возникало, и странные путы продолжили слабеть по мере того, как смытая болью и смертельной опасностью, сползала пелена ярости. Оставалась только злость на то, что кто-то осмелился ему мешать.
Сигурд сделал попытку сесть, и почти не удивился, когда это ему не удалось. Он не чувствовал собственного тела, но смог увидеть.
Это была не реальность, но странное пространство, слабо мерцающее жемчужными переливами. Он повторил свой вопрос.
— Что это?
— Это тюрьма для твоего разума, не в меру буйного.
Сигурд обернулся, и злость снова выпустила свои когти.
— Ты…
Молодой Жрец кивнул. В его руке был посох, разветвленный на конце. На ветках висели металлические колечки разных размеров на тонких полосках кожи. В такт движениям фигуры Рунного Жреца колечки звенели — именно этот звук Сигурд поначалу принял за звон кандалов.
— Ты ответишь за это, когда примарх узнает…
Хендваль грустно улыбнулся:
— Примарх не узнает. Я делаю это без его ведома и без ведома старших Жрецов. С тобой чуть не случилась беда. И едва ли ты сам захочешь им что-то говорить.
Наученный болезненным опытом, Сигурд фыркнул.
— Ты помешал вожаку. Я имею право…
— И что ты сделаешь?
По-прежнему не делая попыток вырваться, Сигурд очень внимательно посмотрел на Жреца и спокойно произнес:
— Я убью тебя.
Хендваль чуть склонил голову, словно признавая право вожака на расправу с ним. Небольшая часть пространства слегка замерцала и уплотнилась. Перед Сигурдом прямо в воздухе повис не очень крупный клинок — нож или кинжал — без всяких украшений, и он против воли сам потянулся к оружию.
— Ты можешь это сделать, но тогда ты не выберешься отсюда.
Словно обжегшись о металл, Сигурд отдернулся.
— Что тебе нужно?
Хендваль мотнул головой, колечки тихо зашелестели, и ярость наконец-то начала спадать, оставляя после себя неприятную измотанность.
— Это нужно не мне.
Вопрос повис в воздухе, и жрец продолжил.
— Это нужно тебе. Твоему брату.
Он помедлил:
— Легиону.
Сигурд фыркнул.
— Что именно от меня нужно легиону, который всегда пытался меня прикончить?
Хендваль резко вскинул голову, глаза его блеснули почти зло.
— Ты всегда ищешь плохое, и именно его ты находишь.
Впрочем, Жрец быстро взял себя в руки.
— Приказом отца Русса ты вожак, пусть и небольшой, но стаи. Вы оба. Но не приказ ведет Волков, ты должен был уже давно понять это. Мы, как никто, ценим каждого собрата за то, что он сделал, а не за то, что о нем кто-то сказал. Вы стали с Волками братьями по крови, когда смешали свою и их в боях. Мы ценим это, что бы там тебе не мерещилось.