- Нет, - отвечаю сквозь зубы.
Никогда я еще не испытывала такого унижения как сейчас, перед этими чистыми, вылизанными и сочащимися лоском аристократами, смотрящими на меня со вселенской снисходительностью и абсолютной верой в свое несравненное превосходство.
- Вот и прекрасно, иди в свою комнату и сиди там смирно, пока за тобой не придут, - говорят мне елейным тоном.
Поднимаюсь из-за стола, как могу гордо, и отправляюсь в тот же коридор, из которого пришла. Но злые, совершенно необъяснимые слезы жгу глаза, и я едва не пропускаю нужную дверь.
Зайдя в комнату и сев на кровать, упрямо растираю сжатыми кулаками влажные дорожки на щеках и зло рыкаю на себя за глупость.
Что мне они, и хуже времена бывали. Главное, что у Бруно есть шанс на лучшую жизнь. Сама не знаю почему, но этим дарителям я поверила. Может, брат и не попадет в «лучший детдом», как они обещают, но там, куда его устроят, будет точно лучше, чем в лагере.
В худшем случае просто не произойдет ничего.
И это тоже лучше, чем возможная месть за мою непослушность.
Умывшись и посверлив свое отражение упрямым взглядом, я плюнула на убеждения и смела с полок вообще всё, что там было, разбирая только что куда мазать. А потом, обмазанная с ног до головы, взяла расческу и попыталась расчесать застарелые колтуны.
За этим занятием меня и застала таки найденная в «мертвом крае» кудесница, когда-то занимавшаяся подготовкой к балам знатных господ, а ныне влачащая довольно бедное существование в разоренной столице Края, мечтая о разрешении работать в империи. За обещанную моей «хозяйкой» рекомендацию эта дама готова была пойти на любые жертвы со своей и, особенно, с моей стороны.
- Терпи, - говорили мне каждые десять секунд после того, как отобрали расческу, - что-то придется отстричь, но что-то можно и распутать.
- Может, сразу отстричь? - кусаю губы от дергающей боли.
- Хочешь приехать к лорду с пушком на голове? Нет уж, терпи! И масла, подай мне еще масла!
Масла пришлось потратить так много, что вымывала я его потом даже дольше, чем длилась экзекуция с расческой. Но в итоге, что-то отдаленно похожее на прическу всё же оформилось на моей голове.
- Вот, - протягивает мне по итогу женщина раскрытый саквояж, - этим мажь сыпь, - показывает баночку, - этим мажь всё тело, чтобы не было шелушения, это втирай каждый день перед сном в волосы, это…
Уже к четвертому «это» я перестала слушать.
Красота, конечно, требует жертв, но я против такого массового жертвоприношения.
- А одежда! Где твоя одежда?
Пожимаю плечами. Действительно моя одежда навсегда осталась в сожжённом дотла городе, а всё остальное не имеет ко мне никакого отношения и контролю не поддается.
- Вы готовы? – в комнату заглядывает лорд Эрдик и тут же оглядывает меня. – Лучше, - сухо постановляет.
- Девушке нужна одежда! –возмущенно восклицает кудесница.
- Запас на дорогу ей выдадут, а дальше пусть лорд сам разбирается. Одевайте её и выводите во двор.
Одеться мне, слава богам, позволили самостоятельно, но в коридор, а затем и во двор выводили целым конвоем.
Во дворе нашлись две большие кареты, запряженные конями, за каждого из которых папенька, заведовавший лошадьми, отдал бы душу не задумываясь. Рядом с одной из карет, выглядящей побогаче, переминается с ноги на ногу лорд Эрдик и с укором смотрит на невозмутимую леди Анабель, вышедшую, видимо, нас проводить. У второй кареты стоят пятеро одетых в темную форму суровых мужчин, выделенных вероятно в качестве охраны.
- Милая, надеюсь, ты понимаешь, как сильно я надеюсь на твое благоразумие, - свысока обращается ко мне мадам, когда я подошла, - мой племянник очень… специфический человек, и тебе придется найти к нему подход.
- Зачем? – искренне не понимаю.
- Подарок должен радовать, - холодно улыбается леди, более не желая развивать тему. - Я навещу вас со временем, надеюсь, то, что я увижу мне понравится. Помни о Бруно. - Киваю. Как будто я могла забыть о Бруно. – Теперь можешь сесть. Я хочу сказать лорду Эрдику еще пару слов.
Снова киваю и молча забираюсь в карету, тут же немного оторопев от богатства и комфорта внутреннего убранства. Мне в своей жизни приходилось менять множество карет, но нигде я еще не видела, чтобы сиденья больше напоминали вместительные диваны, расстояние между ними было столь велико, что можно без стеснения вытянуть ноги, а стены обиты как стены лучших гостиных.