Личность кузена вызывала невольный трепет. Характеризуемый Уилфредом, как молодой повеса, знающий, чем развлечь даму, он представлялся мне кем-то, кто как минимум, не будет рычать на каждом углу по любому поводу. Наверняка его манеры идеальны, он дружелюбен и хорош собой. И хотя теоретически меня это волновать не должно, но учитывая обстоятельства, сейчас этот загадочный кузен поневоле казался принцем, мчащимся вызволять даму из лап коварного дракона.
В край отмороженного дракона.
Что ж, всадник, сейчас стремительно спрыгивающий со взмыленной спины загнанной лошади, а затем широким быстрым шагом направившийся к воротам замка, образ принца-защитника пока только подогревал.
Пришлось даже несколько раз напомнить себе то, что в последнее время совсем забылось. Мое положение в этом замке плачевно, и, если со мной тут обращаются как с леди, это вовсе не значит, что молодой, явно высокорожденный лорд, станет относится ко мне так же. Да даже если бы я не была пленницей, всё равно никогда не смогла бы считаться равной тем, в ком течет голубая кровь аристократии.
Но сердце все равно бьется быстрее, чем следует, пока я раздумываю, насколько уместно будет сходить вниз, скажем, за чаем.
Очень хочется чаю, буквально-таки нестерпимо.
Спрыгиваю с окна и неуверенно замираю посреди комнаты.
Но дилемму разрешает раздавшийся стук в дверь и последовавший мягкий голос служанки:
- Леди Гретэль, граф Де Круа прибыл в замок, вы спуститесь?
- Да, – соглашаюсь поспешно.
- Лорд Бадлмер просил удостовериться, что в случае положительного ответа вы сможете спуститься самостоятельно, - неуверенное.
- Конечно же смогу, - заверяю.
- Тогда я жду вас здесь, леди.
Кометой пролетаю через всю комнату, на волне предвкушающего интереса позабыв о недавней болезни, и вдруг понимаю, что мне нечего надеть.
Впрочем, механизм появления платьев известен: надо уйти в ванную комнату.
Так как водные процедуры я принимала только что, замираю посреди ванной, придирчиво рассматривая себя в зеркало. Хоть следы болезни отчетливо отображаются на моем лице в виде излишней бледности и темных кругов под глазами, выгляжу я всё равно гораздо лучше, чем когда меня только привезли в дом леди Анабель. Щеки перестали быть впалыми, с кожи пропал болезненный землистый цвет, волосы резко прибавили в объеме и длине, вернув мягкое сияние.
И если раньше коренную жительницу Края во мне можно было и не признать, сейчас характерные черты лица человеку, который хоть раз видел нас на картинках, бросились в глаза бы сразу. Высокие скулы, брови вразлет, прямой вздернутый нос, пухлые четко очерченные губы, неестественно светлые для имперцев кожа и волосы. Но самое главное - яркие фиолетовые глаза, всегда выдававшие меня с головой и не оставляющие шансов на то, чтобы не быть узнанной.
Не оставляющие шансов…
Что будет со мной, если я в самом деле попаду в Империю?
Смогу ли найти и забрать Бруно? Найду ли, чем кормить себя и брата?
Голову вдруг простреливает острая и болезненная мысль: возможно, там, куда его поместили леди Анабель и лорд Эрдик брату будет лучше, чем со мной. Его глаза не выдают в нем жителя Края, а остальные черты не так явно бросаются в глаза.
Главное, чтобы он действительно был сейчас в безопасности.
Но почему-то чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что эта странная парочка не причинит Бруно реального вреда, несмотря на все угрозы Эрдика. Было в его словах что-то… какое-то несоответствие, наигранность. Я всегда хорошо чувствовала людей, и сейчас, успокоившись, на трезвую голову начала понимать, что лорд явно хотел казаться хуже, чем есть на самом деле. Только вот зачем?
Впрочем, не важно.
Нужно наконец попасть в Империю, найти способ обустроиться там и разыскать брата. Главное, чтобы эта парочка не узнала раньше времени о моем приезде. Но и тут всё складывалось в мою пользу: Бадлмеру подержать мой отъезд в секрете выгодно не меньше, чем мне самой. Вряд ли он захочет каждый месяц по почте новые подарочки получать.
А чтобы обустроится в Империи, мне нужен хотя бы один друг.
Поэтому улыбаемся, Гретэль, улыбаемся. И делаем всё, чтобы понравится молодому лорду.