— Вика! Вика Алексевна! Ты что?!
Шокированный происходящим, я пятился к двери кабинета. Казалось, лицо Виктории Алексеевны больше ей не принадлежит: злобная, искажённая гримаса с полностью белыми глазами. Смотря на меня и чуть подогнув колени, она была готова к прыжку. Схватив первую попавшуюся вещь, а именно цветочный горшок, стоявший на сейфе позади меня, я сумел парировать очередной выпад рехнувшейся коллеги и попасть горшком по её правой руке. Шило отлетело куда-то в угол кабинета — расколотый от удара горшок упал под ноги.
— Вика, очнись! Вика! — перебегая вдоль стены снова к окну, кричал я что есть силы. В этот момент я думал, что хлынувший по венам адреналин сожжёт мои внутренности. Ужас сковывал движения.
Виктория, в свою очередь, провожающая меня злобным, нечеловеческим взглядом, ринулась к своему столу, схватила, казалось, невесомый монитор и с воплем швырнула его в меня, одновременно двигаясь в мою сторону. Успев увернуться от монитора, который с грохотом разлетелся об стену, будто его сбросили с девятого этажа, я попал прямо в руки Алексевне. Схватив за грудки и приподняв меня — девяностокилограммового детину — перед собой, она с силой швырнула меня на пол и навалилась сверху.
— Я заберу её у тебя! — вцепившись в моё горло обеими руками, прорычала Виктория Алексеевна почти мужским басом. — Заберу! Заберу! Отдам ему! Ему!
Силы начали покидать меня достаточно стремительно. На моей шее сомкнулись не женские руки и даже не мужские — казалось, со мной хочет покончить сам сатана.
— Ви-и-и... Ви-и-ик-ка... ос-та-но-вись! — пытался прохрипеть я, изо всех сил обхватив своими руками её руки, дабы хоть как-то ослабить давление.
Перекошенное злобой лицо Виктории Алексеевны, казалось, вот-вот взорвётся: тёмно-багровая кожа была почти повсеместно покрыта вздутыми фиолетовыми венами. Ярко-белые глаза из-за лопнувших сосудов окрасились алым оттенком. Злобный оскал частично заливался прозрачной пузырящейся пеной.
Сквозь переживаемый ужас мысль о том, что моя, некогда милая, подруга не успокоится, пока я не умру, всё отчетливее звучала в моей голове. Ещё мгновение — и в глазах начало темнеть.
— Ви-и-и-и-ика-а-а-а-а!!! — из последних сил завопил я, казалось, на весь отдел.
Вдруг меня посетила отчётливая мысль: «Это всё. Она больше не твоя коллега, больше не подруга… не Вика Алексеевна. Действуй или умрешь». У меня перед глазами начала появляться едва заметная пелена света, как после приступов головной боли, в груди возник непонятный жар. Страх ушёл, и на его место пришла собранность. Я вдруг почувствовал себя натянутой пружиной, готовой выстрелить в любой момент.
Убрав свои руки от «клещей» Виктории Алексеевны, сцепившихся на моём горле, я надавил большими пальцами ей на глаза. Она завопила и попыталась схватить меня за руки. Я же, не теряя момента, поджал ноги в коленях и, упёршись ими в её живот, с силой оттолкнул Алексевну от себя. Она отлетела на небольшое расстояние и упала на спину. Я же тем временем вскочил на ноги в боевой готовности. Также поднявшись на ноги, Виктория Алексеевна снова кинулась на меня. Я встретил её двумя сильными ударами в лицо, но она лишь немного отшатнулась.
— Аргх! Иди сюда! — прорычав, снова кинулась на меня спятившая коллега.
Не проронив ни слова в ответ, я невозмутимо отошёл с линии её атаки, выставив при этом ногу. Споткнувшись, Виктория Алексеевна упала на живот, я же в это время запрыгнул на неё сверху, развернул на спину и принялся бить её по лицу. После шести или семи нанесённых ударов, превратив лицо Алексевны в один сплошной кровавый синяк, я соскочил с неё в надежде на возвращение её рассудка. Однако, как только я встал на ноги, Виктория Алексеевна с безумным смехом, булькая окровавленным ртом, буквально подпрыгнула и навалилась на меня с утроенной силой.
Снова схватившись обеими руками за моё горло, она прижала меня к стене возле моего рабочего места и принялась душить сильнее прежнего.
Понимая, что теперь моя шея может попросту быть сломана, краем глаза я увидел на углу своего стола ножницы, которыми резал нитки. На моральные колебания не было времени... дотянувшись правой рукой до ножниц, я ударил ими коллегу в левую сторону шеи... однако хватка только усилилась. Я ударил ещё... ещё... и ещё... кровь забрызгала наши лица и одежду... безумный смех Алексевны смешивался с мокрым хрипом, её хватка слабела. Наконец, я сумел оттолкнуть её от себя, но она громко заревела и снова кинулась в атаку. На этот раз я попал ножницами ей в гортань, отчего она вскрикнула и, уже без сил, головой упёрлась мне в грудь.