Свет перед глазами начал рассеиваться, жар в груди — остывать, а собранность сменилась неимоверной усталостью. Практически обессиленный, я чуть не завалился с повисшей на мне Алексевной на пол, едва успев прижаться спиной к стене и немного приподнять коллегу. Повиснув головой на моём плече, она кое-как держалась за меня... сквозь хрипоту и хлюпанье я услышал протяжный, но уже человеческий... женский стон:
— Са-а... ша-а-а...
— Вика... — произнёс я, тяжело дыша и перехватывая обессиленное тело. — Вика, слышишь меня?!
Виктория Алексеевна не отзывалась. Выдохшийся, я сел на пол, держа Алексевну на руках.
— Господи... Виктория Алексеевна... Вика! — тряс я её в надежде реанимировать. Адреналин и страх снова заявили о себе, и я начал осознавать произошедшее.
«Так... так-так-так... что делать-то... что это вообще было?!» — думал я, укладывая Вику Алексеевну на пол.
— Так, так, думай... дверь! — воскликнул я, увидев распахнутую дверь нашего кабинета. — Так, закрыто... что ещё... окно! Жалюзи!
Опустив жалюзи, я продолжал метаться по кабинету.
— Так... кровь... кругом кровь... на мне кровь... тряпка... господи, какая кровь, какая тряпка! Вика, блин! — возопил я, смотря на лежащую Викторию Алексеевну. Припав к её лицу, я старался уловить хоть намёк на дыхание... пульс также не прощупывался. — Скорая... скорая... какая на фиг скорая! Это тюрьма! — стоял я над телом Алексевны, разговаривая сам с собой. — Да тут так и так тюрьма... или дурдом.
На Викторию Алексеевну было страшно смотреть: обезображенное до неузнаваемости окровавленное лицо застыло в гримасе злобы и ужаса. Обессиленный, я упал перед ней на колени, положил голову на заляпанную кровью грудь и тихо зарыдал…
Тут на моём столе завибрировал телефон. С большим усилием поднявшись на ноги, я медленно подошёл к нему. «Паша ППС» светилось на экране. Зная характер Павла, я понимал, что если не поднять трубку, то он будет звонить до тех пор, пока у меня не взорвётся телефон. Потому, утерев сопли и собравшись, насколько это возможно, с силами, я максимально бодро ответил:
— Да, Паша?
— Саня, а вы что, у себя ещё?
— Э-э... нет. Давно ушли! Времени-то вон сколько уже!
— Ясно. А что свет горит? Забыли? Жалюзи ещё опустили… ладно, сейчас зайду, выключу, — сердобольно побеспокоился Павел, очевидно, увидев со стороны улицы включенный в нашем кабинете свет.
«Блин! Свет!» — как гром среди ясного неба ударила в голову мысль.
— Да не надо! Как ты зайдешь-то без ключа!
— Ну, я же не дурак совсем, у вас замок ножницами подковырять можно — это я теперь тоже знаю. Ладно, давай, до связи! — С этими словами Павел положил трубку.
Об особенностях наших дверных пластмассовых замков было известно только старожилам отдела. Используя силу рычага, можно было засунуть плоский металлический предмет между замком и дверным проёмом, аккуратно отогнуть язычок замка — и вуаля, ты вошёл.
— Твою мать! Что?! Куда?! Тело! Чем накрыть?! Куда мне деться! Окно?! Нет, там решётка, ключа нет! Же-есть! — Я метался по кабинету, словно крыса в клетке. — Так… спокойно… выключу свет. Тогда, даже открыв дверь и увидев, что в кабинете темно, Паша не станет заходить — зачем?
Я подошёл к выключателю возле входной двери и погасил свет. На всякий случай решил оттащить бездыханное тело Вики Алексеевны за платяной шкаф, располагавшийся справа от входа, и спрятаться за ним сам. Я осознавал, что это не поможет, так как почти весь пол кабинета окрашен бордовым, но я должен был делать хоть что-то.
Едва успев взять Викторию Алексеевну за ноги, позади я услышал звук дёргания дверной ручки, а также характерный звук засовывания металла между замком и дверным проёмом.
«Твою мать!» — едва не выкрикнул я. Спешно оттащив тело за шкаф и затаившись сам, я услышал звук открывающейся двери. Ещё момент — и дверь распахнулась, чуть ударившись о стену… при этом неяркий свет, горевший в фойе, также ворвался в темноту кабинета, из-за которого при желании можно было разглядеть то, что находится на полу. И вот Паша разглядел…
— Что это валяется… — послышался голос Павла со стороны двери, который, наверное, увидел осколки разбитого цветочного горшка на полу, чуть дальше середины кабинета. Через момент послышался характерный звук щелчка выключателя, и в кабинете зажёгся свет…